"Мартти Ларни. Как изучить латынь" - читать интересную книгу автора

- Как вы себя чувствуете сейчас?
- Так, словно жду очереди на гильотину.
- Голова кружится?
- Кружится, кружится... Галилей был прав: Земля вертится.
- Ясно. Воспаление среднего уха и остаточная боль после миелографии.
Бертиго отогеника эт долорум пост миелографиа.
- Более того! Еще и миопатиа дисталис тарда хередитариа. Кредо, квиа
абсурдум эст.
Доктор, помрачнев лицом, поспешно вышел из палаты. Он отдал
распоряжение старшей сестре, чтобы меня готовили к выписке: дома мне будет
лучше, никто не помешает мне бредить потихоньку.
Итак, медицина от меня отступилась. Вернувшись домой, я решил стойко
ждать конца. Но смерть болящего плетется медленно. Я ждал, ждал да и послал
за старым знакомым массажистом и народным целителем, который жил и добывал
себе пропитание предсказанием погоды, разными знахарскими фокусами, а
больше - попрошайничеством. Старичок, которому недавно исполнилось 97 лет,
пришел и бодрым голосом спросил:
- Что же это тебя, здорового мужика, так скрючило?
- Синдрома искиадикум...
- Скажи по-человечески, чтобы и я понял. Где болит-то?
- Спина...
- В пояснице, что ли?
- И в пояснице и понемногу везде.
- А покажи-ка, что за постель у тебя? Ах, вот какая...
Старик пощупал своими похожими на рачьи клешни руками пружинный матрас
и мягкий тюфяк моего ложа. И вдруг он издал радостный клич, как будто нашел
под тюфяком нераспечатанную бутылку водки:
- Вот в чем загвоздка! Ты спишь на слишком мягкой постели. Это
называется: болезнь перины. Выбрось сейчас же к чертям этот тюфяк и достань
вместо него толстый лист фанеры. Или спи на полу. Деревянная постель -
железное здоровье.
Два месяца я спал на голом дереве и, казалось, сам превратился в
деревяшку. Но боли незаметно стихли, и осанка моя заметно выправилась. Спина
распрямилась, и я вытянулся на целых десять сантиметров. Но тут-то и крылась
моя беда. Когда я, наконец, явился на работу, начальник мой так и ахнул. Еще
дня два он приглядывался ко мне, а потом сказал сухо и резко, что недоволен
моим поведением. Я пытался объяснить, что перемена произошла только в моей
осанке, а не в поведении. Он закусил свою толстую губу, пробормотал что-то о
почтении к начальству и, наконец, внушительно произнес:
- Нашей демократии прямота противопоказана.
Итак, я стал, как говорится, свободным художником. Спасибо врачам,
которые заставили меня увлечься латынью. Теперь я даю частные уроки
латинского языка студентам-медикам и аптекарским ученикам. Чувствую, что для
демократии я совершенно безопасен.
Если вы хотите изучить латынь натуральным способом, вы легко можете
воспользоваться моим опытом. Я готов дать вам массу практических советов.
Для начала заведите себе постель помягче.

Оглавление