"Мартти Ларни. Притча о воробье" - читать интересную книгу автора

невинных пернатых отравленной пищей!..
- Но не голодом же...
- Тебе лишь бы убить. Убийца. Чвирк-чвирк! Носишься всюду и выпускаешь
на бегу ядовитые газы... Бесчувственный!..
- В спешке чувства ни к чему. Меня ценят за скорость, а не за чувства.
Я ведь служу людям, у которых, по слухам, чувства есть. Так зачем же мне
проявлять чувствительность, если мои хозяева сами в этом деле собаку съели.
Я же автомобиль, личная машина, лакей человека, одетый в броню и в красивую
ливрею с блестящими галунами.
Из круглых, как бисеринки, воробьиных глаз покатились росинки-слезы, не
оставившие даже пятнышка на капоте машины. Он плакал о том, что мир полон
зла. Несправедливая природа не наделила его музыкальным слухом и певчим
голосом, и потому бедняга выразил свое горе слабым писком:
- Чи-ик... Чи-ик!.. Куда мы, несчастные воробьи, денемся теперь?
Скудные продовольственные запасы отравляют, воздух оскверняют отвратительным
зловонием. Чик-чик! О, как хороша, как великолепна была жизнь в доброе,
старое время, когда по улицам и тенистым аллеям моего родного города еще
расхаживали красивые, дородные лошади... Да, тогда у нас был вечный
праздник... Куда ни пойдешь, всюду тебя ждет ароматный дымящийся обед:
хорошо проваренный овес, ячмень... Был выбор, было изобилие... Но потом
явился ты... ты, ненавистный, гадкий чужеземец, бессердечное ракообразное...
Ты пришел с ревом и треском и коварно истребил всех лошадей, наших
благодетелей и кормильцев...
Грустный воробей, предавшись упоительным воспоминаниям, впал в глубокую
меланхолию. Автомобиль сказал холодно:
- Брюзга! Теперь я понимаю, за что тебя называют паршивым воробьишкой.
Ты не способен сам обеспечить себе пропитание. Но если ты все еще тоскуешь
по доброму, старому времени и ароматным обедам, то я могу дать тебе адрес.
Вон в том здании находится редакция газеты. Пойди туда и попроси у
сотрудников порцию того пахучего добра, которым они щедро начиняют каждый
свой номер.
- Постыдился бы! - воскликнул воробей. - Ты ко всему еще и аморален!
- Аморален? Нет, - все с той же лощеной улыбкой возразил автомобиль. -
При мне в Хельсинки нравственность стала значительно выше. За последние
двадцать лет не было ни одного случая конокрадства.
- Зато автомобили крадут.
- Прости, пожалуйста. Автомобили не крадут, а всего лишь берут взаймы
без разрешения. Поневоле приходится брать напрокат, поскольку не у всех еще
есть собственные машины. Я все-таки никак не могу понять, за что ты меня
ненавидишь? Ведь я благодетельствую человечеству. Я создаю комфорт. И притом
я до некоторой степени уравновешиваю чрезмерный рост населения. Правда,
людей пока еще рождается больше, чем я успеваю раздавить своими колесами, но
пройдет годика два, и я сравняю счет. Что же касается твоего пропитания, то
я же дал тебе совет. Могу дать и другой: лети куда-нибудь в парк или на
набережную - там сердобольные старушки кормят голубей и уток, и тебе всегда
перепадет лишняя крошка, пока не прогонят.
Этот высокомерный тон возмутил воробья еще больше. Подлетев к ветровому
стеклу, воробей хотел было снова предъявить визитную карточку, но за
недостатком питания ему больше и предъявить было нечего. В этот миг
автоматические дворники, внезапно очнувшись, замахали своими резиновыми