"Ф.Ф.Лашков. Шагин-Гирей, последний крымский хан (Исторический очерк) " - читать интересную книгу автора

спешившие уверить главу едисанцев Джан-Мамбета, усердно хлопотавшего во имя
союза с Россией, в своем отступлении от Порты 5. Все они собрались главным
станом на левом берегу Днепра, куда были переведены и присягнувшие уже
России едисанцы и буджаки. Пока на Днепре кочевники толковали о новом своем
положении и заняты были окончательным улаживанием дел, панинские агенты
вербовали приверженцев в Крыму.
Опасность со стороны России, слабость Турции, отступление едисанцев и
буджаков, выход едичкулов из Крыма, наконец, панинские обещания - все это
произвело раскол в Крыму. Одни из личных выгод, другие, ввиду беспомощного
положения отечества и опасности, грозившей со стороны России, третьи,
подчиняясь губительному действию примера, соглашались с панинскими
предложениями. Началась "негоциация" с крымцами, при которой в качестве
знатока крымских дел состоял переводчик Якуб-Ага 6. Но негоциация шла вяло.
Она показала, что происходившее в Крыму, не более, как одно шатание, которое
не даст разительных результатов до того времени, пока крымцам не будет
показана опасность огня и меча. Только этим можно было вынудить у крымцов
то, на что кочевники соглашались легко и добровольно. Тогда решились
употребить сильную меру и по плану войны второй армии назначено было идти в
Крым 7. Командование над этой армией было отнято у Панина и передано
Долгорукову, а ведение татарской негоциации поручено правителю слободской
губернии Щербинину, в помощь которому был дан Веселицкий 8.
Но прежде чем идти в Крым, главнокомандующий попробовал мирные переговоры, и
с этой целью посылает в Бахчисарай Мавроени, брата верного Джан-Мамбета,
Мелису-мурзу и, в качестве поверенного от джамбулуков, Али-агу. Посланные
явились с решительным предложением от главнокомандующего. Хана Селим-Гирея в
то время не было в Крыму; он был на Дунае и место его занимал паша
(вице-хан, наследник). В ответ на заявленное предложение, паша велел
посадить послов под стражу и затем созвал совет вельмож, на котором
присутствовал, в числе других, и Шагин-Гирей. Совет начал с того, что решил
вешать таких людей, которые, подобно Мавроени, приезжают возмущать народ, а
своих, как Мелису-мурзу и Али-агу, сжечь живыми 9. В эту решительную минуту
выступил Шагин.
Уже давно приближенные видели Шагина занятого какой-то мыслью и имевшего
озабоченный вид. С одной стороны, он ясно сознавал действительное положение
Крыма, которому Турция не могла оказать помощи и в который готовы вступить
русские, ясно представлял себе выход из подобного положения и потому в душе
вполне разделял предложения панинских агентов, тем более, что эти
предложения могли коснуться его, Гирея, самой выгодной стороны. С другой
стороны, важность дела и соединенных с ним последствий, его неизвестность,
желание действовать наверняка - заставляли его выжидать более удобной
минуты. Она наступила: Мавроени объявляет решительное предложение
главнокомандующего, а татарские послы окончательное решение отпавших
собратий. Между тем калга и совет в ответ на такие заявления решают оборвать
одним ударом все свои отношения с Россией, отпавшимися татарами и выступить
на путь совершенно им враждебный. И вот Шагин на предложение совета казнить
послов заявляет, что от гибели Мавроени Россия не потерпит ущерба, но гибель
его не принесет добра и Крыму 10; после этого милости от России нечего будет
ждать, заключил Шагин. Оказалось, что его поддержал глава духовных
казамер-эфендий, и их мнение произвело свое действие. Через несколько дней
Мавроени освобождают и вместе со своими высылают из Бахчисарая, в Россию же