"Кэтрин Ласки. Золотая страна (Дневник американской девочки Зиппоры Фельдман, Нью-Йорк, 1903) " - читать интересную книгу автора

Прошлой ночью шел дождь, поэтому мы не могли спать на крыше. Но когда я
проснулась посреди ночи, Мириам не было. Сначала я подумала, что она просто
вышла в туалет в коридоре, но вернулась она с мокрыми волосами, как будто
была на улице.


23 октября 1903 года

Надеюсь, теперь отношения у мамы с папой наладятся. Я поговорила с
папой, и ему понравилась моя мысль. Он тут же взял те деньги, которые
заработал, когда шил из лоскутов плащи на праздник Симхат Тора, ушел и
вернулся со швейной машинкой. Он взял ее напрокат за полтора доллара в
месяц. Это почти десятая часть того, что он зарабатывает за неделю, но я
думаю, что оно того стоит. Сначала мама сомневалась. Но потом я ей сказала,
что я могу выходить на улицу и выполнять все ее поручения, принимать заказы
в Нижнем Ист-Сайде. Может быть, Итци с его связями в престижной части города
сможет найти там для нее работу, и она начнет шить. Папа сказал: "Ты
сделаешь нас богатыми, Сара. С иголкой ты обращаешься гораздо лучше, чем я".
- Твои бы слова да Богу в уши! - Так всегда говорила тетя Фрума, и,
когда мама произнесла эти слова, я поняла, что все изменится. Я прямо
подскочила.
- Мама, это так здорово, мы с тобой будем работать вместе, а я смогу
говорить тебе, как по-английски называются разные предметы, такие, как
пуговицы, нитки, кромки и косые обрезки, рукава и воротники.
А потом мы все напомнили ей, как замечательно она шьет! Мама подняла
свой фартук и расплакалась. Она плакала, как ребенок. От рыданий у нее
перехватывало дыхание, и можно было подумать, что она умрет. Но она не
умерла. Она села за швейную машинку и нежно прикоснулась к ней своими
маленькими руками.
- И как ты это называешь, Зиппора? - спросила мама, показывая на
колесо.
- Это колесо, мама.
- А это?
- Это подножка, мама.
- А это?
- Это шпулька, мама.
То, что случилось потом, кажется мне чудом: наш разговор превратился в
песню, а я так увлеклась, обучая маму английским названиям, что не заметила,
как папа вышел и вернулся со своей скрипкой, и вдруг наша темная маленькая
комната начала наполняться звуками. Постепенно они оплетали ее, медленно
кружились и просачивались сквозь темные тени и маленькие островки света
вокруг газовых рожков. Музыка была такой нежной, что напоминала о легком,
едва заметном ветерке, который летними днями часто ворошил траву на берегу
реки Птич. Хотя нет, это было похоже не на ветер, вовсе нет. Скорее на
крылья бабочек. Именно такими были эти звуки - похожими на прекрасных,
нежных бабочек, которые вдруг перенеслись из давно ушедшего солнечного дня
во мрак нашего многоквартирного дома на Орчад-стрит. Комната замерцала от
музыки моего отца.