"Александр Ласкин. Дом горит, часы идут (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора

Те были бездушные железяки, а эта из крови и нервов. Из того материала,
из которого состоит все подлинное.
Никакая бомба не захочет быть вещью в себе. Лишь во время взрыва
раскроется в полной мере.
Поэтому репетирующие чувствовали себя как в закрытой банке. Мысленно
представляли сцену и зал.
Одно дело, если беседовать между собой, а другое - еще и с публикой.
Постоянно чувствовать ее одобрение.
Пьеса, которую они выбрали, животрепещущая. В ней задаются такие
вопросы, на которые каждому следует дать ответ.
Кстати, и название дерзкое. Чаще всего это слово обходят, а тут оно
вынесено вперед.
Мелко - фамилия автора, а потом - крупно: "Евреи". Как бы в
подтверждение того, что тема тут важнее всего.
Перед входом увидел афишу и сразу начинает побаливать. Словно ответа от
тебя ждут не когда-нибудь, а сейчас.
Слово "зритель" в данном случае не подходит. Правильней было бы
сказать: "свидетель".
Иногда смотреть не хочется, но отвернуться или пропустить совершенно
невозможно.
Словно видишь сон. Как ни пытаешься от него отделаться, а он не
отпускает.
Удивляет сходство с настоящими снами. Чуть не каждую ночь что-то такое
является.
Так суждено этой публике. Днем они швейцарские граждане, а ночью жители
местечек.
То одно вспомнится, то другое. Иногда представится такое, чего не было,
но могло быть.
Ракурс, понятно, соответствующий. Откуда-то из-под стола или, напротив,
с печи.
Это и есть точка зрения детства. Еще не настало время участвовать, но
уже имеешь право знать обо всем.

3.

Вот появился часовщик Лейзер. Серебряная борода, густые брови,
неторопливая речь.
Только среди евреев встречаются часовщики, как две капли воды похожие
на пророков.
Впрочем, настоящие пророки тоже были евреями и совсем не сторонились
прозы жизни.
Часы не ремонтировали, но овец пасли. Радовались тому, что имеют дело с
бескрайними просторами.
Пастух поневоле начинает разговаривать с Богом. Ведь окружающий мир
огромен, а ты в нем совершенно один.
Правда, взгляд Лейзера устремлен не вдаль, а вглубь. Туда, где
уживаются колесики с молоточками.
Семену Акимовичу Раппопорту почти не нужно перевоплощаться. Он сам из
породы пророков и патриархов.
Когда эсер Чернов впервые его увидел, то сразу подумал, что ему чего-то