"Эрик Ван Ластбадер. Вознесение к Термагантам (Сб. "Число зверя")" - читать интересную книгу автора

любовью с мисс М., когда зазвонил телефон за стойкой. Майк снял трубку,
поговорил и протянул ее мне.
- Это вас, - сказал он.
Я поднял свою возлюбленную и перенес ее на табурет к бару. Схватив
трубку, я рявкнул:
- Что надо?
- Боже мой, Вилли, сейчас пол-одиннадцатого утра. И ты уже пьешь?
- А какая зараза этим интересуется? - спросил я и приложился как
следует к мескалю.
- Хуже, чем я думал, - сказал осуждающий голос. - Это Герман, твой
брат.
- Этим все и объясняется, - сказал я, обрезав его дальнейшие слова. -
У тебя нет воображения.
- Если бы ты протрезвел, мог бы найти настоящую работу.
- И меня, черт побери, зовут не Вилли! У меня пылали щеки, когда я
повесил трубку.
- Ошиблись номером, - сказал я Майку, подвигая к нему по стойке
телефон. Он только криво улыбнулся - знал, что произошло. У нас с Майком
были свои отношения - такие, которые могут быть только с барменом
по-настоящему высокого полета.
Вернувшись к себе в кабинку, я отодвинул второй пустой стакан и стал
дальше попивать мескаль, мрачно вспоминая свой пустой офис и последний
подписанный мной контракт. На шесть месяцев, и я ни слова еще не записал в
блокнот, не говоря уже о компьютере. Лениво вертелась мысль позвонить Рею
Майклу, моему бухгалтеру, который следил, чтобы моя жизнь не понеслась
прямиком в ад на тачке, пока я плевал на все и крутил роман с мисс М. Я
подумал, не надо ли, чтобы он связался с моей издательницей и сказал,
чтобы не брала в голову, и отправил ей обратно аванс, который она мне
прислала. Потом я припомнил, что уже просадил его в той увеселительной
поездке по тем старым местам в Мексике, что не дают мне покоя. И все равно
я еще ни разу не ломал контракт и не собирался начинать сейчас. Но что я
собирался написать? Я понятия не имел.
Я поднял глаза на резную носовую фигуру корабля, которая свешивалась
с потолка заведения Майка. Это была полуженщина-полуптица, и потому я
назвал ее Мельпоменой - музой трагедии. Говорят, что от плодотворного
союза Мельпомены и речного бога Ахелоя родились блистательно печальные и
отчаянные сирены, чтобы бесконечно петь мучительный мотив, заманивающий
беспечных моряков к гибели на скалистых берегах, где обитают сирены.
Где-то в молодости Мельпомена стала моей личной музой, потому что я не мог
иначе ввести в рамки картины трагедию, которая постигла мою семью.
Я все еще смотрел вверх, когда телефон зазвонил снова. Майк глазами
показал, что это меня.
- Если это мой чертов братец, скажи ему, пусть целует мою белую
писательскую задницу.
- Это Рей, - ответил Майк, протягивая мне трубку. Принимая ее, я
застонал. Мой бухгалтер никогда не звонит мне без веской причины.
- Да! - отозвался я.
- Билл, я только что поговорил с твоим братом. - Голос у Рея был
озабоченным. - Он сказал, что ты в мрачном настроении.
- Так и сказал? Давай подумаем. Сейчас без двадцати десять утра,