"Эрик ван Ластбадер. Белый Ниндзя (Ниндзя #3)" - читать интересную книгу автора

Эрик ван Ластбадер


Белый Ниндзя


"White Ninja" 1990, перевод Н. Михайлова

Как ветер дует!
Спроси его, какому листику
Пришел черед упасть!
(Сосеки)

Кто убежит от ужаса - тот свалится в яму; а кто выберется из ямы -
угодит в силки.
(Иеремия, 48:44)


ТОКИО, ОСЕНЬ

Он проснулся, и его глазам открылась кромешная тьма. За окном был
полдень, но здесь, в отеле "Кан" на грязной окраине Токио, издавна
облюбованном заезжими бизнесменами, было темно, как в могиле: остальные
ставни своими цепкими, как у ворона, когтями задраили окно.
Эти кладбищенские метафоры не случайны. Сама комната была немногим
просторнее гроба. И пол, и потолок обиты ковровым материалом серого,
покойницкого цвета. Поскольку их разделяло, кажется, не больше четырех
футов, любое освещение в комнате оказывало бы неприятно-тошнотворный эффект
на постояльцев, особенно в момент, когда они просыпаются.
Но это было не главное, из-за чего Сендзин не включил свет,
проснувшись на своем жестком ложе. У него были более важные причины
оставаться в темноте.
Сендзин думал о матери, а это всегда было так, когда он напивался или
замышлял убийство. Вообще-то у него было две матери: одна - та, которая
родила его, а другая - та, что вырастила. Второй матерью была его тетя -
сестра матери - но он ее всегда называл Аха-сан, то есть мамой. Это она
вскормила его, когда родная мать имела наглость умереть через неделю после
его рождения от инфекции, вызванной трудными и долгими родовыми муками. Это
Аха-сан остужала его пылающий лоб, когда он болел в детстве, и это она
согревала его своими руками, когда его знобило. Она пожертвовала всем ради
Сендзина, но он в конце концов просто ушел от нее, даже не попрощавшись, -
о благодарности уж и речи не могло идти.
Но это, конечно, не значит, что Сендзин никогда не думал о ней. Вот и
сейчас, уставившись в темную пустоту, он вспоминал, как вымещал свою злобу
на ее мягкой и белой, как сладкий зефир, груди, как она отдавала ему всю
себя, как он постоянно преступал все границы, но встречал в ответ лишь ее
любящий взгляд. Он наносил удары, желая только одного: чтобы и его ударили
в ответ. Но она вместо этого опять привлекала его к своей мягкой груди,
веря, что он отринет свои обиды на весь мир, окунувшись в море ее
бесконечной доброты.