"Эрик ван Ластбадер. Вторая кожа (Ниндзя #6)" - читать интересную книгу автора

улыбнулся. - А кровь, если и была, уже отмыта.
- А где же он тогда?
- Он в том месте, о котором тебе незачем знать, - сказал Леонфорте.
Они вышли на шумную улицу и сразу же оказались в толпе туристов и
слоняющихся от нечего делать подростков. "От одного их вида может заболеть
голова", - подумал Мик. Бритые татуированные головы, клейменые руки и
всевозможные металлические предметы, продетые сквозь носы, веки, отвисшие
губы и соски, представляли собой кошмарное зрелище. Разложение общества
было очевидным. Фридрих Ницше как-то сказал, что трудолюбивым расам трудно
переносить праздность. За это, полагал Мик, он и уважал японцев. Но
посмотрели бы на них сейчас! Безобразные, ленивые, слоняются повсюду как
ярмарочные уродцы и ничего не хотят делать!
Вся атмосфера умытой дождем улицы, казалось, была пропитана исходившей
от молодежи сексуальностью. Тротуары заполнены толпами людей, иногда
выплескивающихся на запруженную машинами проезжую часть. В воздухе висело
облако продуктов отработанного дизельного топлива, придающего огням
неоновых реклам грязноватый оттенок. В витринах были выставлены образчики
наимоднейшей одежды от самых знаменитых модельеров. На взгляд Мика,
некоторые из них не были предназначены для человеческого тела.
Они поймали такси и попросили отвезти себя в район храма Асакуса, где
находилась вилла Джай. Называлась она Хоан Кьем - Возвращенный Меч,
представляла собой строение из бетона и дерева весьма необычной архитектуры
и была, по токийским меркам, довольно просторной. Ее холодный, без
излишеств, интерьер был декорирован ратановыми циновками темных тонов, как
это было принято в лучших сайгонских домах, что давало повод для слухов о
том, что Куртцы гораздо больше чувствуют себя дома там, чем в Токио. По
ночам комнаты освещались бронзовыми люстрами, а в дневное время - полосками
света, проникающими сквозь широкие окна с жалюзи. Из них открывался
великолепный вид на стоящий по другую сторону реки футуристический "Золотой
огонь". Это была возведенная Филиппом Старком конструкция из черного
стекла, нечто вроде стоящего на острие тетраэдра, увенчанного фигурой,
отдаленно напоминающей язык пламени и иронически окрещенной токийцами
"Золотое дерьмо".
Джай не торопилась открывать дверь, и Мик сделал это вместо нее.
- Я же сказал тебе, что его здесь нет, - произнес он, прошел вперед и,
схватив ее за руку, перетащил через порог. - Сейчас я покажу тебе, где это
случилось.
- Нет, - закричала она и попыталась вырваться из его рук.
Стоя посреди того, что еще недавно, до раннего утра сегодняшнего дня,
было владением Родни Куртца, он насмешливо улыбнулся Джай.
- Но ты ведь хотела этого, разве не так?
Джай угрюмо взглянула на Мика:
- Ты негодяй. Да, я этого хотела.
Мик подошел к зеркальному бару, вынул пару хрустальных бокалов и налил
в каждый из них по хорошей порции "Наполеона".
- Негодяй не я, моя дорогая. Негодяем был твой муж Родни. Разве ты
этого не помнишь? - Мик чокнулся с женщиной и, отпив глоток, изучающе
посмотрел на нее. Джай нравилась ему именно такой - нервничающей и немного
неуверенной в себе. Правда, ему нравилось вызывать подобные эмоции у
каждого, с кем приходилось иметь дело.