"Эрик ван Ластбадер. Вторая кожа (Ниндзя #6)" - читать интересную книгу автора

Мик твердо и непоколебимо верил в то, что мораль - это просто обман,
облеченный в философские одежды. Даже если бы он не прочитал об этом в "По
ту сторону добра и зла", его собственный опыт вьетнамской войны научил бы
тому же самому. А так пережитое просто еще раз подтвердило эти слова Ницше.
И, как всякого хищника, подумалось Мику, его всегда недопонимали. Что
представляет собой мораль, как не лекарство против страсти, попытку
ликвидировать ту опасность, которую каждый человек представляет сам для
себя?
- Да, - шептала Джай. - О да!
Он стоял, держа ее на весу, легкую как перышко, дрожащую и стонущую,
судорожно глотающую воздух, потом начал снова. Вцепившись белыми зубами в
нежную плоть плеча, он брал ее - один, два, три раза, - каждый раз кончая
при воспоминании о том, как жизнь - жизнь Куртца - покидала тело вместе с
вываливающимися внутренностями.
Он открыл глаза. Джай смотрела на него.
- Теперь я свободна, правда?
Он чувствовал на своих бедрах что-то липкое. Это были ее, а может
быть, и его выделения.
- Тебе хватит?
- Нет, - крикнула она. - Нет, нет, нет!
Конечно, нет. Это было частью их игры.
Чтобы не потерять эрекцию, он втер в покрасневшую кожу немного кокаина
и почувствовал сперва знакомое покалывание, а потом и странное онемение,
сквозь которое, как свет маяка сквозь туман, могло проникнуть лишь
сексуальное удовлетворение. Потом вошел в нее снова. Джай, которая всегда
приходила от него в экстаз, сейчас совершенно обезумела. Собственно говоря,
вновь обретенная свобода, как она это назвала, сделала ее совершенно
ненасытной, и Мик поблагодарил счастливую звезду, под которой родился, за
это вызванное кокаином онемение. Иначе даже он не смог бы выдержать
столько.
Он брал ее на принадлежавшем Куртцу таиландской работы обеденном столе
из тикового дерева, на письменном столе Куртца, уронив при этом на пол
радиотелефон, на исфаханском ковре, гордости Куртца, на постели Куртца и,
наконец, в ванной комнате Куртца. А после того, как Джай показалось, что
все уже закончилось, он сделал то, чего ему безумно хотелось, - взял ее
сзади.
После подобных упражнений ей захотелось спать, но он никак не мог
успокоиться. Объяснив это действием кокаина, Мик, закурив сигару, заставил
ее вновь одеться. Таким образом, вместо того чтобы скользнуть под
прохладные простыни Куртца, они вернулись на мокрые от дождя, ярко
освещенные неоновым светом реклам улицы Токио.
Такси, которое он вызвал, уже поджидало их. Только что минула полночь,
и они совершили недалекую поездку в торговый район Шибауру. Когда такси
выехало на Каиган-дри, Мик попросил шофера остановиться. Он расплатился,
они вышли из машины и направились к одной из многочисленных дискотек,
которые с начала девяностых годов начали расти здесь как грибы.
Они не прошли еще и квартала, когда позади них из-за угла на
Каиган-дри выехал черный "мерседес". Оглянувшись, Мик увидел, что
автомобиль устремился в их сторону и даже выскочил на тротуар, пытаясь
объехать какую-то пару богемного вида с лунообразными лицами,