"Кейт Лоумер. Оступление не прекупается" - читать интересную книгу автора

рода изделиям гроачей.
-- Вы думаете, что таз я хлябианин, рак уж сопсем без
вонятия, -- продолжал Чонки, -- а мы вой-чего покидали в свое
время. Травится нам вердить, что это его вабота, -- роля ваша.
Та долько, нежду мами, как он, черт сдери, это поделал?
-- Боюсь, что это дипломатическая тайна, -- ответил Ретиф.
-- Ладно, пойдем посмотрим, чем ответили гроачи на наш
культурный вызов.
-- Да там и одеть-то глясобенно не на что, --
пренебрежительно рассказывал туземец, пока они, хлюпая,
приближались к машине, в ожидании пассажиров висевшей на
воздушной подушке над большой лужей. -- Прочего у них там не
нисходит, а если и поисходит, так не проймешь чего. Дородили
здоровенный защатый сгобор, и все забаковали в презент.
-- Гроачи народ скрытный, -- сказал Ретиф, -- но, может,
нам все же удастся хоть что-то увидеть.
-- Не увебен, росс, -- хам у них еще пуча отраны, все с
кушками. Они и слизко никому дунуться не бают.
Вглядываясь в глянцевые от дождя улицы, осененные похожими
на сельдерей деревами, Чонки мурлыкал себе под нос веселый
мотивчик, звучавший сначала так, словно его наигрывали на
гребенке, затем -- на арфе с резиновыми струнами, а под конец,
-- напоминая накачанную до отказа волынку.
-- Непорно чулудается, а? -- сказал он, не дождавшись
похвалы. -- Тоследний пакт суток чмазал, гам полаталось трупам
забеть, да у пня малец соскользнул.
-- Впечатляет, -- сказал Ретиф. -- А как у тебя с
деревянными духовыми?
-- Сак тебе, -- сказал Чонки. -- С лунными стручше. Скрот
вослушай, -- пипка.
Он вытянул руку в сторону, расположил вдоль нее четыре
волоконца и проехался по ним наспех сооруженным из другой
конечности смычком, издав визгливую трель.
-- Дичего, на? Мелодий я погра не икаю, но упрочняюсь, как
жерт, так что и городии не за мелами.
-- Гроачианские поклонники носоглоточной музыки будут
валить на твои концерты толпами, -- предсказал Ретиф. --
Кстати, Чонки, давно уже гроачи строят свою спортплощадку?
-- Пайте додумать: Тачали они ной осенью, вы, земляки, зак
рак фунбамент детонировали...
-- Так им уже и закончить пора, правильно?
-- Па дам стервой медали него чело изменилось. И вошь
сметно: как зуда те найдешь, -- ни единорога бочего нет, рана
ох одна.
Чонки свернул за угол и остановил машину у смутно
рисующегося в вечернем сумраке забора высотой в десять футов,
сооруженного из плотно пригнанных пластиковых панелей.
-- Дзот мы и весь, -- сказал он. -- Я те топорил, ни жига
у них фуг не воймешь.
-- Давай-ка все же осмотримся.