"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Волшебные узоры (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

заседатель вмешался в течение процесса. Дело было построено на споре между
инспектором ГАИ и водитенлем, и водитель выходил кругом виноват. Заседатель,
сам работавший шофером "скорой", поставил несколько квалифицированных
вопросов, и, как ни протестовал пронкурор, дело направили на доследование.
Нечего здесь дольше торчать, убивая такой редкий свободный день перед
ночным дежурством. Может быть, теплилось тайное крохотное упование, что дело
завернут из суда "как не выявившее всех преступных связей"?
- Суд переходит к допросу следующего обвиняемонго, - пробурчал судья.
Знаменский встал и зашагал вон.
А Маслова, между прочим, так и не заметила его. Целиком была устремлена
к мужу, вся переливалась в прикованный к нему взгляд.
Сколько ни определит ей суд, все будет непомерно много, раз главные
воротилы даже не названы!
Сегодняшнее дежурство было кстати. Во-первых, хонрошо, что с друзьями.
Во-вторых, город не позволит зашкаливаться на унылых раздумьях. Пятница,
конец нендели, жди впечатлений.
И действительно, рассиживаться не довелось. Они еще обменивались
первыми фразами, а динамик уже зачастил: "Оперативная группа, на выезд!
Ножевое раненние в подъезде по адресу..." Приехали за считанные секунды до
"скорой".
Успели сфотографировать, как он лежал - плашмя, правой щекой на
замусоренном полу, с неловко раскиннутыми руками. Плотный, сильный, едва
дышавший. Под левой лопаткой рубаха была пришпилена к спине гладнкой, с
медными заклепками, рукояткой ножа.
Успели очертить мелом силуэт распластанного тела.
Затем ворвались белые халаты, раненого увезли, Томин сел в машину рядом
с ним.
Остался пустой меловой контур, из которого вытеканла лужица крови, уже
холодной, но еще тревожно яркой, еще живой. Низко пригнувшись, Кибрит
собирала ее в пробирку. Через открытую дверь тянуло со двора цветунщими
липами, и дух этот, соединяясь с запахом густеюнщей крови, делался фальшив и
неприятен, вызывал дуншевную дурноту.
Дом был в четыре этажа, дореволюционной постройнки, широкая лестница
служила сейчас амфитеатром для сгрудившихся на ней жильцов.
- Кто-нибудь прикасался к потерпевшему? - спронсил Знаменский.
- Ни в коем случае! - возбужденно заговорил рыженватый мужичок на
нижней ступеньке. - Это я его обнанружил! Спускаюсь за газетой, он лежит.
Думал, пьяный. И вдруг вижу - нож торчит! Я звонить...
- Откуда?
- Вон от них, из первой квартиры, - он оглянулся на женщину в пестром
ситцевом халате.
- Так. Потом?
- Выскочил обратно, гляжу, Дикарев стоит.
- Это я, - отозвался немолодой мужчина из группы на площадке.
- Вы дотрагивались до тела? до ножа?
- Нет. Стоял, примерно, где старшина.
Милиционер у двери переступил с ноги на ногу.
- Вы возвращались домой?
- Да, - и, помедлив, добавил: - Вас интересует отнкуда?
Знаменский скользнул по нему внимательным взглядом.