"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Брачный аферист (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

Юрьевич Ладжун? Что нового получило следствие, кроме имени и фотографий,
переданных из Мукачева по фототелеграфу?
В детстве и отрочестве его, на первый взгляд, не было ничего прямо
толкавшего на преступный путь. В простой трудовой семье, не грешившей ни
пьянством, ни иными явными пороками, подрастал живой и смышленый мальчик,
подававший надежды в школе и сам себе прочивший большое будущее.
В положенный срок пошел в армию. Жесткая дисциплина и необходимость
ежеминутно быть "как все" пришлись ему очень не по вкусу, но кое-как он
все же отслужил. Вернулся с обостренной жаждой свободы, удовольствий и
разных житейских благ. Однако блага с неба не валятся: либо пробивайся год
за годом, либо довольствуйся рядовым положением. Неразрешимая дилемма для
человека, которому подавай все и сразу.
Ладжун попался на краже в поезде. Его судили, получил срок. В колонии вел
себя безупречно, трудился старательно и проявлял столь горькое раскаяние,
что был условно-досрочно освобожден. Его направили на завод в Волгограде,
надеясь на здоровую рабочую среду. Начальник колонии написал теплую
рекомендацию: "случайно оступившегося парня" устроили с жильем, поставили
к хорошему станку.
Но не для того он рвался на волю, чтобы "перековываться" в рабочей среде.
Считанные дни пробыл Ладжун в Волгограде: исчез, даже не взяв первой
получки. Видно, обдумывал планы совсем иной жизни.
Начальный ее этап неизвестен. Вероятно, Ладжун осторожничал. Вероятно,
порой терпел неудачи, примерял новые личины, испытывал новые приемы -
учился. А затем пошла цепь авантюр, которым следствие намеревалось теперь
положить конец.

Что же происходило в Ленинграде? Мы воспроизведем здесь рассказ Бориса
Мудрова, который в сокращенном виде прозвучал в фильме.
"Пока я летел в Ленинград, там уже готовились к операции. Все мы знали,
что делать. Ладжун обычно останавливался в гостиницах, обедал и ужинал в
ресторанах. Тут же - за столиком или в холле - заводил знакомства, намечая
будущую жертву. Стало быть, надо перекрыть гостиницы, рестораны, кафе. В
общем просто, только хлопотно. Гостиниц в городе много, ресторанов - тем
более. И везде горничные, администраторы, швейцары, кассирши. Мы
показывали фотографии Ладжуна, описывали привычки, манеру держаться и
разговаривать и напрямик выкладывали, почему ищем. Другого пути не было,
только люди могли помочь. Признаться, рассчитывали больше на женщин -
сейчас было на руку, что этот подлец неотразим.
Между собой поддерживали непрерывную связь. Малейший намек на след Ладжуна
- и я с группой задержания рвану туда. После Вильнюса, где разминулись, до
смерти хотелось наконец встретиться лицом к лицу. Каково же было
убедиться, что ни в одной из ленинградских гостиниц среди постояльцев его
нет!
Значит, набился к кому-то в гости, - предположил я. - Или получил адресок,
где принимают приличных проезжих. Но не будет же он сидеть дома, в самом
деле! Столько вокруг карманов ждет, чтобы их обчистили! Столько мест, где
можно распить бутылку шампанского, а без него, говорят, ему жизнь не в
жизнь! Бояться нечего, ведь он понятия не имеет, что в сейфе у следователя
лежит кипа дел из десяти республик, что он опознан свидетелями и
потерпевшими, а в Ленинграде его уже запомнили в лицо многие сотни людей,