"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Брачный аферист (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

мог это устроить, и даже с удовольствием. Аня - прекрасный работник, его
собственная команда примет ее с распростертыми объятиями!
Не рассчитав стоимости выпитого и съеденного, "Чурин" к концу маршрута
поиздержался и договорится, что занесет деньги (пустяковый должок, рублей
30-40) родителям Ани в Киеве. А заодно сообщит, удалось ли организовать ее
перевод на океанский лайнер. Впереди маячили пальмы, киты, тропические
закаты и прочие бананово-лимонные грезы.
Киев. "Капитан" посетил родителей Ани В., отдал долг, засиделся со
стариками допоздна, и те, разумеется, не отпустили его на ночь глядя,
уложили спать в Аниной комнате.
Ушел "капитан", как он любил, пораньше, не беспокоя хозяев. Наскоро
прихватил десяток безделушек. Элементарный подсчет показал, что безумные
ресторанные расходы для завоевания доверия заведующей с лихвой оправдали
себя. Взятое у ее родителей - старых ювелиров - многократно возместило
"капитану" убытки.
Кишинев. Здесь наш ловкач вынырнул тремя днями позже под именем Сажина,
доцента Киевского университета. В Кишиневе ловкача опять настигла
внезапная любовь, и он вознамерился вступить в брак. Чтобы доказать
серьезность своих намерений, он при невесте отправил телеграмму ректору
Киевского университета, сообщив, что задержится из-за свадьбы, и прося из
неполученной им зарплаты выслать 500 рублей в адрес его суженой.
Пока ректор дивился странной телеграмме, "Сажин" двинулся дальше, увозя,
что попало под руку. На некоторое время охота жениться поглотила его
целиком. Пользуясь по очереди старыми документами, Пущин-Пшенцов-Сажин
разбил шесть женских сердец подряд в разных городах. По одинаковой
примерно схеме, но нигде не повторяясь в художественных деталях,
подобранных с фантазией и мастерством.
Характерно, что в большинстве случаев девушки не спешили в милицию: они
ждали обаятельного жениха назад. А он подогревал надежды (и отодвигал
момент заявления о краже), подавая о себе весточки и обещая возвратиться
еще более пылким, вот только уладит некие свои срочные и сугубо мужские
дела.
В конце посланий стояли небрежные постскриптумы: "Люда (это женщина, у
которой стащил приличную сумму и ковер), очень прошу тебя не волноваться.
Ковер тебе не нужен. Я тебе шубу привезу, только, пожалуйста, не
волнуйся!". Или: "Ирочка, хочу, чтобы ты приехала ко мне. На всякий случай
забрал твои вещи. Не волнуйся". Обратного адреса, к сожалению, не было.
(Эти любовные послания легли первыми вещественными доказательствами в
папку следователя: все они были написаны одной рукой.)
Когда потерпевшие отчаивались ждать и наконец обращались в милицию, в
комнатах столько раз уже мели пол, стирали пыль и вытряхивали пепельницы,
что ни отпечатков пальцев, ни других следов преступника зафиксировать не
удавалось.
Мы толклись в кабинете Михаила Петровича, слушали, вникали. Ежились
немножко, думали: дело брачного афериста - нелегкий хлеб. Материал
щекотливый, да еще чреват комическими эффектами, которые надо как-то
тактично затушевывать, дабы не обидеть потерпевших. Но, с другой стороны,
была в нем некая изюминка, привлекала свежесть темы. И привлекал сам
Михаил Петрович. Живой, дружелюбный, отзывчивый на шутку, умевший
радоваться всеми человеческими радостями - открыто, без ханжества. Но в