"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Побег (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

человека.
- Что толку разговаривать! Ты все равно поедешь!
- Девочка... ты не забыла, что он твой отец?
- Нет, - резко отрубила Катя. - Мне слишком часто тычут это в нос...
Майя Петровна поднялась. Тоненькая и хрупкая, душевно она была сильнее
дочери и привыкла утешать. Положила руки на Катины плечи, потянула к
дивану. Посидели, обнявшись, объединенные общей бедой.
- Мамочка, разве нам плохо вдвоем? Уютно, спокойно. И такая тишина, -
нарушила молчание Катя.
- Да, тишина...
Катя сползла с дивана и стала на колени.
- Мамочка, разведись с ним! Давай с ним разойдемся! Самый подходящий
момент. Ты подумай - вернется он, и все начнется сначала!
- Подходящий момент? Отречься от человека, когда он в беде - подходящий
момент? - мать укоризненно покачала головой. - Если мы теперь ему не
поможем, то кто?
Катя потупилась было, но снова взыграла багровская кровь:
- Ты всю жизнь, всю жизнь старалась ему помочь, а чем кончилось?.. Я
вообще не понимаю, как ты могла за него пойти?! Ведь Семен Григорьевич...
- Не надо, замолчи!
- Не замолчу! Я знаю, что он тебя любил! Он до сих пор не женат!
- Катерина!
Катя не слушала.
- Талантливый человек, мог стать ученым, делать открытия. И все бросил,
поехал сюда за тобой. Надеялся! И что он теперь? Директор неполной средней
школы! А ты? Бросила ради отцовской прихоти любимую работу и пошла в
парикмахерши!.. - она всхлипнула и уткнулась в материнские колени.
Та в растерянности погладила пушистую ее голову. Впервые дочь столь
откровенно заговорила с ней о прошлом.
- Иногда мне кажется... я его возненавидеть могу...
- О господи, Катя!.. Это пройдет, пройдет. Раньше ведь ты души в отце не
чаяла.
- Да, лет до десяти. Даже удивительно. Правда, он тогда реже пил... или я
еще была дурочкой... Представлялось - веселый, сильный, смелый, чуть не
герой...
Она зашарила по карманам, ища платок, не нашла, утерлась по-детски рукавом.
- Такой и был когда-то, - слабо улыбнулась Майя Петровна. - Но каким бы ни
стал теперь, он любит и тебя, и меня, и...
- Он тебя любит?!
Катя пружинисто вскочила, схватила с комода фотографию в деревянной рамке
и круглое зеркало:
- Ты сравни, сравни! Посмотри, что он с тобой сделал!
Ах, эта фотография. Сколько раз Майя Петровна пробовала убрать ее, а Катя
"в приказном порядке" требовала вернуть. Она обожала эту фотографию
ленинградских времен и горевала, что не похожа на мать.
Майя Петровна покорно посмотрела в зеркало. Различие убийственное,
конечно. И определялось оно не возрастом. В зеркале отражалась просто
другая женщина. Словно бы и те же черты, но куда пропала та окрыленность,
та победительная улыбка, свет в глазах? И горделивый поворот шеи,
уверенность в себе?