"Ольга Лаврова, Александр Лавров. Хроника раскрытия одного преступления (Следствие ведут ЗнаТоКи)" - читать интересную книгу автора

- Мы потеряли товарища, который... - и у человека перехватывало горло, он
останавливался, чтобы подавить рыдание...

Конечно, из просмотренного материала немудрено было сколотить ординарную
короткометражку, снабдить ординарным дикторским текстом и вернуться к
своим брошенным делам. Но в тот период широкой популярности "ЗнаТоКов",
после взрывного успеха "Следователя" казалось неловко схалтурить. Да и
рижане заслуживали большего.
Мы поняли, что будем делать фильм, хотя и не известно пока, из чего.
Отправились в рижскую тюрьму - старый краснокирпичный бастион, который
приметили еще из окна вагона при въезде в город, но тогда не угадали его
назначения. Посетили Красовского и Мезиса в их камерах: надели белые
халаты и изображали медкомиссию.
Нельзя сказать, чтобы нам открылось многое: оба были замкнуты и
безучастны, а встряхнуть их, объяснив подлинную цель визита, мы не могли.
Красовский оживился немного, лишь когда его спросили о пальце - том самом,
который укусил Инар, когда Красовский вцепился ему в горло. О
происхождении травмы он, понятно, умолчал, но с откровенной жалостью к
себе сообщил, что палец болит и мешает спать. (Выходит, если б не палец,
то спал бы спокойно!)
- Нет, я не в том смысле, что претензия... медицинскую помощь оказывают,
через день сестра перебинтовывает и мажет чем-то...
Но чувствовалось: он недоволен перевязками через день. Почему не
позаботятся, чтобы палец не болел вовсе? Ведь есть же средства. С какой
стати он должен маяться по ночам из-за ноющего пальца!?
(Характерная мерзкая черта, знакомая всем врачам в местах лишения свободы:
именно те, кто ни в грош не ставит чужую жизнь, как с писаной торбой
носятся с любой своей болячкой.) Перед возвращением в Москву мы собрались
с киногруппой, следователем и оперативными сотрудниками на совет.
Наиболее сложная задача ложилась на Раупса: он был просто обязан вызвать
Красовского и Мезиса на разговор по душам, высечь искры каких-то чувств на
допросах, заставить преступников обнажить нутро, куда зритель мог бы
заглянуть, чтобы понять: почему? как? и зачем?
Тут требовалась иная манера обращения с подследственными, набор иных, не
вполне стандартных вопросов и кое-какие психологические ходы, способные
вывести их на откровенный разговор.
Все это мы коллективно обговорили, записали и пожелали Раупсу как можно
крепче позабыть про кинокамеру и сосредоточиться на своей задаче, от
которой зависела удача фильма...
И вот пленки и фонограммы привезены в Москву, мы засели за просмотры,
прослушивание и обсуждение, как складывать фильм.
На первый взгляд, усилия Раупса увенчались успехом лишь в отношении
Мезиса: тот предстал "в разрезе"... Красовского же обнажить не удалось. Он
упорно держался раз принятого лицемерно-смиренного тона, то и дело
повторял "откровенно говоря", а сам вилял, уклонялся, прямо-таки вьюном
вился, чтобы как-нибудь себя обелить. С особой настойчивостью он отрицал
преднамеренный, тщательно продуманный характер совершенного преступления.
- Почему жертвой был избран Карпов? - спрашивал, например, Раупс.
"Откровенно говоря, - отвечал Красовский, - я не выбирал, даже не
задумывался, мне было все равно: Карпов, Иванов или Петров. Возил меня в