"Борис Андреевич Лавренев. Ветер (Повесть о днях Василия Гулявина) " - читать интересную книгу автора

- Что же? Ты и после этого ее не выставишь? И Гулявин ответил резко:
- Нет!.. Я командир и за себя отвечаю! И в мои дела не лезь. Спутался я
с ней или не спутался - не твое дело. Если и спутался, так и то моя забота,
а не твоя. Жалко мне бабу, а у тебя жалости к человеку нет. Ей помочь нужно
на ноги встать, а не гнать. Не ждал я от тебя, что ты свиньей будешь!
- Василий!
- Чего Василий? Двадцать шесть лет Василий Правду в глаза скажу! Дорога
мне баба за удаль!
- Может, за что другое?
- Может, и за другое! Другое я знаю!
- Ну, если меня не слушаешь, подумай о всем полку. Она нас втянет еще в
историю. Собой ты можешь рисковать, мною тоже можешь, но сотнями людей ради
последней девки нельзя!
- Фу-ты ну-ты, какие страхи! Довольно! Не хочу учителей слушать! Сам
учить могу!
- Делай что хочешь! Но я теперь - только начальник штаба Вне службы мы
люди чужие, и при первой возможности я уйду
- И черт с тобой! Фря тоже...
Повернулся Гулявин и спокойно пошел к атаманше

Глава седьмая.

Гвозди

Зимним хрустальным, свежим утром по звенящему льду перетянулся полк
через Днепр и змеей пополз по Перекопской старой чумацкой дороге в Крым.
Ехал Гулявин впереди полка мрачный и злой.
Строев сдержал слово и почти перестал разговаривать.
На "вы" перешел, и все официально:
"Как прикажете, товарищ командир!", "Мое мнение такое, товарищ
командир!" - и больше слова из него не вытянуть.
Тошно.
Неприятно это Гулявину ужасно, потому что полюбил он своего начальника
штаба, а тут такая разладица.
И уж сам на себя злился, что из-за бабы буза пошла.
Повернулся в седле, оглянулся.
Далеко в хвосте колонны едет Строев, посреди матросов. Спокойный, как
ни в чем не бывало, - видно, шутит, смеется.
"Ишь характер какой дубовый! Коряга - не человек!" - подумал Василий и
налево повернулся.
На золотистой тонконогой помещичьей кобыле, гоголем завалясь в седле,
едет Лелька. Штаны гусарские розовой зарей горят, и алой зарей щеки пылают.
"Царица-баба! И что ему она поперек горла пришлась! "
Хороша атаманша, горячо ласкает атаманша в зимние холодные ночи.
Как с такой расстаться?
Повернул Гулявин коня: поехал в хвост полка к Строеву.
Подъехал вплотную, вгляделся.
Давно потеряло строевское лицо детский румянец, побледнело,
закоптилось, осунулось, и у губ легли резкие складочки усталости и
напряжения.