"Егор Лавров. Майский день" - читать интересную книгу автора

Егор Лавров

ДОЖДЯ СЕГОДНЯ НЕ БУДЕТ

РАССКАЗ


1

Я шел за гробом Орса и плакал. На то было много причин. Во-первых, опять лил
дождь, а я, обманутый ясным утром, не взял плаща. Во-вторых, окружающая
процессия усердно пользовалась носовыми платками, и чувство приличия не
позволяло вносить диссонанс в заданную атмосферу. В-третьих, сердцу моему
слышалось жалобное мяуканье Дармоеда, одиноко запертого в машине... Да и
вообще, что может быть гнуснее похорон по страховке! Впрочем, других теперь
почти не бывает.
Оркестр впереди скулил и побулькивал водой, налившейся в трубы. По
сторонам уныло теснились кресты и обелиски с эмблемой УПИ на верхушке. Вдоль
боковых дорожек они становились всё ниже, и стандартная эмблема, не
считавшаяся с пропорциями, кощунственно лезла в глаза. Пухлая благостная
ладонь, распростертая в охранительном жесте над человеческой фигуркой. Уж
здесь-то кого и от чего она могла оградить?
Мои туфли - суперпластик, верх элегантности - пропускали воду, как
решето. Я знал за ними эту подлость, но пришлось их надеть - единственная
черная пара в моем гардеробе.
Еще поворот. Окраина кладбища, почти захолустье. Между надгробиями
вместо полосок чистого дерна - раскисшая рыжая глина с порослью сорняков.
Теперь мы двигались гуськом и поневоле медленно. Мокрые ноги мерзли.
Ну, наконец-то! Последние шаги, и все скучились возле безобразного
окопа, до половины налитого жидкой глиной. Гроб поставили на землю, не
открывая: Орса сильно измордовало. Но умер он мгновенно. Неплохо при
современном развитии страховки и медицины, когда искусственные органы могут
тащить тебя сквозь годы мучений, пока не иссякнет счет в банке...
Прощальное слово потянуло монет этак на пять - под напором дождя оратор
избрал наикратчайший из утвержденных текстов. Затем гроб опустили в яму.
По-моему, он держался на плаву.
Я внес свою лепту в поливание крышки гроба грязью. Стоявшие рядом
выразили мне соболезнование. По-видимому, я должен был ответить тем же
кому-нибудь из близких Орса. Выбрав женщину с самым безутешным лицом, я
произнес какую-то стандартную фразу. Скорбная маска не дрогнула, но глаза
раскрылись в изумлении. Дурень я - ну конечно же, профессионалка от УПИ! И
все другие тоже. Похороны по пятому разряду: двенадцать провожающих, четыре
оркестранта и "мраморная" плита сроком на три года.
Рабочие орудовали лопатами, земля с отвратительным звуком плюхалась
вниз. С меня было довольно. Оттирая выпачканные пальцы, я зашагал прочь. Два
воспоминания останутся у меня о брате. То, как лет двадцать пять назад он
навсегда уходил из дома, а мама держала меня на руках, глядя вслед. И то,
как гроб его сегодня забрасывали грязью.
На центральной аллее меня нагнал коренастый субъект в яркой
непромокаемой кепке. У могилы он стоял с непокрытой головой и выглядел более