"Владимир Лавров. Волд Аскер и симфония дальнего космоса " - читать интересную книгу автора

- Как тебя зовут, милашка?
- Елена, - она произнесла это не как "Элен", что характерно для
всеобщего и английского, а как "Елена". Из короткого разговора выяснилось,
что она была из Европы, точнее, из того маленького осколка, который остался
от Европы после Катастрофы.
Придется идти. Если я не пойду, то войду в легенды, и насмешками меня
загонят ниже коврового покрытия.
Мы вышли из бара, полуобнявшись. Меня провожали завистливые взгляды. Я
показал ей те традиционные места, куда обычно водят начальство и девчонок, -
реакторный отсек, обзорную камеру на оси базы, причальные ангары
перехватчиков. В обзорной камере она, в отличие от остальных девчонок, не
задала вопроса о том, как это делают в невесомости, а посмотрела на звезды и
сказала: "Ух ты, какие они красивые!". Должен признаться, что этим она
заработала пару очков в моих глазах. Блестящие трубы реакторного отсека она
нашла великолепными, а невесомость эротичной.
После обзорной экскурсии я завел ее в редко посещаемый коридор около
реакторного отсека.
- Малышка, - сказал я ей, - в это место редко кто заходит, нам надо...
Она тут же забралась на выступающий из стены кожух трубы, подняла и
расставила ноги, на которых обнаружилось отсутствие нижнего белья, протянула
ко мне руки, немного приоткрыла рот и запрокинула голову. Я против воли
выдержал некоторую паузу, которую потратил на то, чтобы запечатлеть в памяти
все детали этой картины, и договорил:
- ...поговорить.
Почему-то мне представилось, как их всех поутру строят на зарядку,
точь-в-точь, как нас сержант, и командуют: "А теперь приняли позу номер
пять... поза номер три стано-овись!".
- Пойми, я не животное, которому главное просто вставить. Прости меня,
но вы, девушки, такие красивые, я не могу не восхищаться вашими внешними
формами, но для сближения надо иметь что-то общее, чтобы можно было
восхищаться не только телом, но и чем-то, что ты можешь... кем ты есть..., -
я понял, что запутался в словах и не могу сформулировать казавшееся таким
ясным понятие. - Ты можешь больше не работать сегодня. Вот тебе мой
ГМС-талон для отчета. - Эти слова я проговорил, глядя в стену, а когда
повернулся, то обнаружил, что Елена сидит на полу, закрыв лицо руками, и
плачет.
- Мне говорили, что летчики избалованы женским вниманием, - послышалось
сквозь рыдания, - что с ними тяжело, что они вечно хотят чего-то
особенного... а у меня всегда были пятерки по обольщению... а-а... мне
говорили, что наша работа тяжелая, а я так хотела быть честной работницей...
передовицей... а тут такая неудача в первый же раз... а-а... - дальнейшее
было невозможно разобрать сквозь рыдания.
Ну вот, и концерт пропустил, и женскую истерику надо успокаивать!
- Малышка, не плачь, я просто хотел облегчить тебе жизнь.
- Я что, совсем не привлекательная?
- Нет, ты очень красивая, и ты единственная понравилась мне в зале
прилета, но...
Слезы у нее сразу высохли. Всегда поражался способности женщин
молниеносно переходить от печали к радости. Мне, чтобы рассердиться или
простить кого-то, надо очень много времени.