"Томас Эдвард Лоуренс. Семь столпов мудрости [H]" - читать интересную книгу автора

ездили взад и вперед и маршировали по пыльной равнине за
городскими воротами, имитируя схватки на верблюдах, или же
пришпоривали коней в инсценировке боя на копьях в духе
древних арабских традиций. "И все это добровольцы, готовые
сражаться в священной войне?" -- спросил наконец Энвер,
обернувшись к Фейсалу. "Да", -- ответил Фейсал.
"Сражаться до последнего вздоха с врагами правоверных?"
-- "Да", -- повторил Фейсал. Когда арабские командиры
подошли, чтобы представиться, шериф Модхига Али ибн
эль-Хусейн отвел его в сторону и прошептал: "Господин,
может, нам убить их сразу?", на что Фейсал ответил: "Нет,
они наши гости".

Шейхи продолжали протестовать. Они верили, что покончат с
войной двумя ударами. Они были полны решимости заставить
Фейсала раскрыть свои планы, и тому пришлось пойти с ними
туда, где турецкие диктаторы не могли расслышать его слов,
а он держал их в поле зрения и мог в любой момент защитить
жизнь людей, посылавших его лучших друзей на виселицу. Под
конец он принес извинения гостям, быстро увез их обратно в
Медину, выставил охрану банкетного зала из собственных
рабов и назначил эскорт до Дамаска, чтобы спасти Энвера и
Джемаля от смерти в пути. Он объяснил эту необычную
любезность арабской готовностью делать для гостей все
возможное. Но Энвер и Джемаль, охваченные глубокими
подозрениями, отдали приказ о жестокой блокаде Хиджаза и
подтянули крупные турецкие силы для его окружения. Они
хотели удержать Фейсала в Дамаске, но из Медины пришла
телеграмма с требованием его немедленного возвращения для
предотвращения беспорядков, и Джемаль весьма неохотно
отпустил Фей-сала с условием, что его свита останется в
Дамаске в заложниках.

Фейсал нашел Медину полной турецких войск, включая штаб и
командование Двенадцатого армейского корпуса Фахри-паши,
отважного старого головореза, прославившегося кровавой
"очисткой" Зейтуна и Урфы от армян. Совершенно ясно, что
турки были оповещены, и о внезапном нападении, сулившем
успех почти без единого выстрела, не могло быть и речи.
Однако проявлять осторожность было слишком поздно.
Четырьмя днями позднее свита Фейсала оседлала коней и
вырвалась из Дамаска на восток, в пустыню, чтобы укрыться у
вождя бедуинов Нури Шаалана. В тот же день Фейсал поднял
арабское знамя. Панисламистское наднациональное
государство, ради которого Абдул Хамид убивал, трудился и
умер, а равно и надежды немцев на помощь ислама в
осуществлении мировых планов кайзера отошли в область
мечты. Самим фактом восстания шериф закрыл эти
фантастические главы истории.