"Андрей Лазарчук. Иное небо" - читать интересную книгу автора

случай.
- Ну вот, ребята, - сказал Командор, - Пан прибыл, теперь дело
пойдет.
- Да уж, - сказал Панин, щурясь на меня. После акции в "Самсоне" ему
не за что меня любить. - Теперь пойдет...
- Все откладывается на сутки, - сказал я. - К сожалению. Но
заготовками давайте займемся сейчас. Девочки, вы пойдете погуляете по
окрестностям и снимете двух, а в идеале трех грузин. Лучше молодых.
Обязательно грузин - не промахнитесь. И постарайтесь, чтобы это была
полная компания, чтобы никто за кадром не остался.
- А если пятеро? - наклонила голову Валечка.
- Переварим, - сказал я. - И ведите к себе. Ну, а Крупицыны обеспечат
остальное.
- Живыми - всех? - уточнил Дима.
- Всех, - отрезал я.
- А зачем Крупицыны, - лениво сказала Саша. - Мы и сами...
- Конечно, - сказал я. - Затрахаете их до полной неподвижности.
- Например, - согласилась она.
- Нет, с Крупицыными надежнее, - сказал я. - Это как лонжа.
Сашенька откинула со лба волосы и стрельнула в меня глазами - так, в
четверть силы.
- Ладно, - протянула она.
Отвести от Саши взгляд было почти невозможно. Я и не пытался.
Сашенька была яркая, привлекательная, манкая, но к телу своему относилась
только как к инструменту, не получая от процесса ни малейшего
удовольствия... но все время хотелось об этом забыть и попытаться
совершить чудо.
Девочки подхватили свои халатики и туфельки и пошли к нашей с
Командором стоянке. Им смотрели вслед.
- Слушай, Пан, - сказал Командор, - я все забываю спросить: а почему
"Пятое марта"?
- Пятого марта сорок четвертого года немецкие войска вошли в Тифлис.
Это конец независимости Грузии.
- Вот оно как... Долго держались: больше трех лет.
- Долго, - согласился я.



7.06.1991. ОКОЛО 20 ЧАС. ПЕРЕКРЕСТОК БОЛЬШОЙ И МАЛОЙ БРОННЫХ.
КАФЕ "ГЕНЗЕЛЬ И ГРЕТЕЛЬ".

Я тихонько объяснял Гансу, что надо сделать, а он слушал и
соглашался: конечно, какие могут быть проблемы? Да, да, разумеется... Мы
сидели в крошечном кабинетике, передо мной стояла чашечка кофе и блюдо с
пирожными, и я никак не мог понять, почему меня от взгляда на них тошнит -
пока не вспомнил, что не ел с утра. С поезда. Ганс задумчиво поскреб свои
подбородки, покачал головой: горячее бывает только до пяти... но можно
посмотреть, не осталось ли чего из закусок. Я был готов на все. Ганс
принес поднос, сплошь заставленный маленькими пластиковыми тарелочками.
Одного только языка - пять порций. Хлеб рижский, похвастался Ганс.