"Андрей Лазарчук. Иное небо" - читать интересную книгу автора

- А реакция у тебя хорошая, - сказал я. Он промычал что-то в ответ.
Даже в том красно-дымном свете, что исходил от нашего бедного
"зоннабенда", видно было, что Валера бледнее смерти. Потом он сел прямо на
асфальт.
- Ты что, ударился?
- Башкой... вот тут...
На темени у него вздулась шишка никак не меньше кедровой.
- Ничего, нормально, - выдохнул, наконец, он, когда я закончил
осмотр. - Нормально, обойдется. Бывало хуже...
- Значит, они не убили твоего агента, - сказал я.
- Значит, так. Только ему вряд ли от этого лучше.
- Кто он? Как зовут и как выглядит? Говори скорее, вон уже полиция
едет.
- Анжелика Папст. Тридцать лет, невысокая, полная, очки с толстыми
стеклами, очень маленький нос. Специалист по налогообложению - в этой
самой "Эйфер"...
- Понятно, - сказал я.
Сразу четыре машины - по две с каждой стороны - подлетели к нам с
визгом, ребята в черной коже выскочили с огнетушителями наперевес... Там
никого нет! - крикнул я по-немецки. Все живые! Только сейчас у меня
началась реакция, задрожали колени, зашумело в голове... все вокруг я
видел чрезмерно четко и контрастно, но воспринимал полуосмысленно, и
вопросы, которые мне задавал полицейский лейтенант, понимал не с первого
раза. Да, стояли, вот тут, на обочине: на ходу открылся багажник, и
остановились, чтобы закрыть, закрыли и только собрались ехать, как
увидели... нет, еще не тронулись, нет... вот здесь. Битые стекла и брызги
масла. Потом тягач развернулся вон там - и пытался наехать на меня, но я
успел отскочить... нет, не ошибаюсь, он ехал прямо на меня, не снижая
скорости... не знаю. Не заметил. Тоже не знаю. Много странного. Нет, у
меня ни малейших подозрений...



8.06.1991. ОКОЛО 9 ЧАС. ТУРБАЗА "ТУШИНО-ЦЕНТР"

Живцов положили в коттедже, где жили Панин и Кучеренко. Вся операция
прошла гладко, если не считать огрехом то, что самолюбивая Сашенька
обошлась-таки без "лонжи", и Крупицыным осталось лишь перетащить ничего не
понимающих грузин в другой коттедж. Тут они и лежали рядышком на сдвинутых
кроватях и спали - усатые младенцы. Саша уколола их аббрутином -
сильнейшим психомиметиком; в малых дозах он разгружает подкорку, и его
раньше использовали для ускорения адаптации; в больших дозах - парализует
волю, начисто отключая лобные доли. Часто этот эффект остается
необратимым...
- Просыпайтесь, - сказал я негромко.
Они одновременно открыли глаза. Аббрутин мы между собой называем
"буратин". Сделай из него Буратино. Делаю, начальник.
- Садитесь.
Они сели. Они улыбались мне. Искренние улыбки детей, еще не знающих,
что мир не слишком добр. Я подал одному из них блокнот, ручку, сказал: