"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 4: Путь побежденных" - читать интересную книгу автора

некоторым сведениям, принимал участие в деятельности "Внутреннего фронта".
Погиб в восемьдесят четвертом году, в апреле, во время Каперского инцидента.
Место захоронения неизвестно.
Все? Кажется, все. Да, все.
...К довольно поздно проявившимся способностям и особенностям Мориса в
семье отнеслись очень спокойно, не делая из этого ни трагедии, ни сенсации,
тем более что сам Морис оказался к ним весьма равнодушен: тогда он видел
себя только профессиональным гонщиком и никем кроме. Знали, что таких людей
много в стране, что принимают их и ценят, что в столице возникла даже
своеобразная мода на них; соседи тоже вроде бы не шептались и пальцем не
показывали. А потом оба брата уехали учиться в столицу. Март работал
одержимо - и не беда, что ему потом и кровью приходилось добиваться того,
что брат брал просто так, от нечего делать. Много позже, в конце
семидесятых, когда оба многое пережили и вдруг сблизились необыкновенно, они
стали работать вместе. Правда, о соавторстве Мориса никто не знал, он
оставался просто рядовым инженером, родственником знаменитого художника.
Так, вместе, они сделали два больших цикла: "Люди арены" и "Люди океана".
"Пехотных людей" Морис делал уже в одиночестве.
Каперский инцидент был и остается одним из белых пятен новейшей
истории. Никто ничего не знает о его причинах. Самые пронырливые журналисты
или ни до чего не докопались, или исчезли. Просто в один чудный весенний
день восемьдесят четвертого года армейские подразделения блокировали большую
часть Каперско-Кесарианского уезда, установив режим полного карантина.
Граница карантина была объявлена зоной свободного огня; стреляли во все, что
движется. Трупы обливали напалмом и сжигали. Слухи ходили самые дикие.
Достоверно известно было лишь то, что командующий военным округом
генерал-майор Вахтель застрелился на седьмой день операции.
Случилось так, что Март, гостивший у родителей, оказался внутри кольца,
а Морис - снаружи. Неизвестность изводила страшно. Попытка пробраться в зону
не удалась, Мориса контузило где-то на подступах, и это спасло ему жизнь,
потому что остальные попали под кинжальный огонь пулеметной батареи и
полегли все; Морис видел, как огнеметчики в защитных комплектах управляются
там. Кончилось все тем, что осенью к нему подошел незнакомый человек, подал
толстый конверт и ушел, не вдаваясь в подробности. В конверте были все
документы Марта и письмо. Писал точно Март, но писал то ли торопясь, то ли в
полубеспамятстве, понять смысл было трудно, кроме одного: отныне и навсегда
Морис исчезает, остается только Март, обыкновенный человек и средней руки
художник; никаких всплесков вдохновения не должно быть; зачем гибнуть обоим
братьям, если есть возможность - только одному? Эта мысль, в разных
вариациях, повторялась раз десять. В тот день Морис еще ничего не решил, но
скоро, чуть ли не назавтра, в "Вестнике" появилась огромная статья:
"Мутанты - кто они?" В статье автор, совершенно не стесняясь в выражениях,
крыл "банду выродков", "этих светящихся гнид", которые тихой сапой
подгребают под себя науку, культуру, политику, рвутся к руководящим постам,
оттесняя при этом честных выдвиженцев простого народа, пропагандируют чуждое
нам мировоззрение, ведущее к отрицанию наших исторических идеалов и к смене
знамен, что в корне противоречит интересам простого народа... Ссылки на
"простой народ" встречались навязчиво часто: на его незамутненное
происхождение, на его природный вкус и дарование, наконец, на его
естественное чувство презрения и брезгливости ко всему чужеродному, а