"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 5: Приманка для дьявола" - читать интересную книгу авторавокзальный туалет.
- Не нашли бомбу? - спросил он туалетного кассира, подавая ему трешку. - Идиоты, - сказал тот, отсчитывая ему сдачу. - Вот смеху-то было бы... Возвращаясь, Эрик задержался у телефонов-автоматов. Кассир сдал ему сдачу двадцатикуновыми монетками. Еще не вполне понимая, что делает, Эрик подошел к телефону, бросил монетку в прорезь и набрал номер Элли. Длинный гудок... Эрик повесил трубку и уставился на диск. Сердце как взбесилось. Он перевел дыхание и опять - пересиливая себя, как входя в холодную воду, - набрал номер. Трубку сняли сразу же. - Эрик? - спросила Элли там, на том конце провода. Слышно было, как она дышит. - Эрик, ты? Не молчи... Левая рука Эрика дотянулась до рычага и повисла на нем. Опомнился Эрик на перроне перед открытой дверью своего вагона. Это ловушка, подумал он. Она сидит и ждет, когда я позвоню, а полиция засекает, откуда позвонили... Ничего, поезд отходит через пять минут, а я поеду не до станции Налль, а до маленького полустанка без названия, когда-то я был там, поезд приходит туда под утро, и там меня ни одна собака не найдет... Откуда-то вдруг взялось странное ощущение повторности - не событий, а так, привкуса событий: запах креозота и мокрого гравия, и трава - мокрая - под руками, и тело не свое - чужое, легкое... все возникло и пропало, только эхо в голове, как в пещере: коннн... коннн... коннн... И одновременно - вместе со свистом ветра того, другого, призрачного мира - вдруг возникла рядом Элли, похожая на индианку в своем странном платье из тяжелого льдисто-белого шелка - такой он ее увидел в самый первый раз и подумал: восточная принцесса, а она оказалась отличной девчонкой, хоть и из богатой семьи, тоже потерлась щекой о плечо, взглянула снизу вверх, шепнула: ты меня вспоминал?.. Эрик стоял оцепенев. Свист в ушах переходил в рев, и что-то подсказывало, что падать осталось всего ничего, вот сейчас - твердь... хотелось зажать уши, обхватить голову и бежать, нет - влететь, как мяч, в ярко высвеченную дверь вагона, там спасение, спасение, там тепло, безопасно, мягко, там покой обволакивает тебя всего... но кто-то внутри, полумертвый, приподнял голову и отчетливо прохрипел: Томса, сука поганая, что же ты делаешь? За ревом ничего нельзя было услышать, и Эрик стоял, завороженный светом, вытекающим из двери вагона, пока створки двери не закрылись и не отрезали от него этот свет, вагон тронулся, поплыли перед глазами окна с туманными людьми по ту сторону стекол, все быстрее, быстрее, замелькали, - Эрик, согнувшись, побрел вслед за поездом по перрону, что-то страшно давило со всех сторон, не давало дышать, ноги подгибались, по голове будто бы молотили тяжелыми мягкими кулаками - по темени, по глазам, по ушам - ватными пыльными кулаками, и пыль висела перед лицом, не позволяя ни дышать, ни видеть... он повалился на скамейку, откинул голову назад - и тут же судорожно согнулся - лицом в колени - показалось, что сейчас полоснут ножом по горлу. Но теперь беззащитны были спина и затылок. Сжав зубы, он заставил себя сесть прямо. Конечно, никого не было. - Вам плохо? - спросили из пустоты. Эрик вздрогнул и стал всматриваться туда, откуда пришел голос. Пыль, освещенная ртутными фонарями, пришла в движение и сгущалась, образуя что-то оформленное: движущиеся губы, руки, совершающие учтивые жесты, да и голос был знакомый... На скамейку рядом грузно сели, Эрик провел ладонью по |
|
|