"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 5: Приманка для дьявола" - читать интересную книгу автора

сдержать хода, не отскочить в сторону - вырубят и сожгут леса, загадят море,
сожгут воздух, - ничего не поделать, к этому идет, к этому шло всегда и
теперь продолжает идти, только все быстрее и быстрее, и потом, когда мы
будем выходить наружу в резиновых плащах и противогазах, чтобы отоварить
талоны на дистиллированную воду... пахнущую железом и резиной... Сзади
донесся негромкий, но приближающийся звук мотора, возник под ногами
рыскающий свет фары: кто-то медленно ехал на мотоцикле по тропе. Эрик
отступил в сторону, прижался к стволу дерева, слился с ним. Мотоциклист был
один. Он ехал чуть быстрее пешехода. Эрик пропустил его мимо себя -
почему-то вдруг накатил страх, что-то померещилось, когда увидел на фоне
освещенной листвы черный силуэт с круглой, непомерно большой головой, - и в
следующий миг Эрик прыгнул по-рысьи на спину мотоциклисту и вырвал его из
седла, мотоцикл упал рядом, коротко взревел и заглох, человек лежал
неподвижно, и Эрик трясущимися пальцами стал дергать застежку шлема, сорвал
шлем - и вдруг, подхваченный непонятно чем, вскочил, прижимая шлем к животу,
и бросился в темноту - как в спасение, как в рай, добежал, опустился на
колени, благоговейно, бережно расправил ремни, пригладил волосы, не торопясь
надел шлем, застегнул ремень и улыбнулся навстречу чему-то такому
долгожданному, к чему, оказывается, стремился все это время... но ничего не
происходило - секунду, другую, третью... десятую... ну же! - ничего не
происходило - это было невыносимо, невыносимо долго... что-то должно было
произойти, что-то очень хорошее, но не происходило, и вдруг в глазах поплыли
огненные пятна, а рот наполнился криком - ярости и муки, - и Эрик покатился
по земле, воя от смертной тоски и обиды, а потом в голове засверкали белые
вспышки, а потом почти ничего не было - несло куда-то, несло... Он пришел в
себя в воде, в море - плыл куда-то, руки привычно работали, и уже начинали
ныть плечи, ноги были босы - разулся, подумал он и вспомнил, как разувался:
стоя в воде по колено, лихорадочно дергал мокрые запутанные шнурки, потом
порвал их к чертовой матери... над морем, справа, стояла круглая луна,
огромная, белая, и ее пересекало пополам узкое подсвеченное облачко. Эрик
погрузился в воду и поплыл, потому что на суше ему не было места. Теперь он
устал и замерз, хотя и не снял рубашку - плыть она не мешала, а тепло
берегла. Он огляделся по сторонам. Не было ни луны, ни огней, ни черта. Была
абсолютная чернота кругом. Он лег на спину и почувствовал, что голову держит
на воде что-то, потрогал - шлем. Так и плыл в шлеме. Он лежал и смотрел в
небо, а на небе не было звезд. Он висел посреди бесконечной черноты. Потом,
много времени спустя, море начало раскачиваться. Лежать стало невозможно.
Эрик опять поплыл. Чувствовался ветер. Волны перехлестывали через голову,
несколько раз Эрик по-настоящему захлебывался. Потом он приспособился плыть
на боку, так, чтобы волны приходили со спины. Укачивало. Мутило от качки и
от проглоченной соленой воды. Чувство пространства пропало окончательно.
Руки и ноги перестали чувствовать и чувствоваться, если он касался рукой
туловища, то это было как прикосновение постороннего предмета. Когда его
больно ударило волной обо что-то большое и твердое, он никак не мог
потрогать то, обо что его било. Наконец это ему удалось. Обросшая
водорослями и мидиями шершавая стена, уступ шириной в ладонь, арматура -
слава богу, не торчит, загнутая... он поймал прут рукой, держась за него,
встал на выступ, скользко, но стоять можно, можно стоять, выпрямился -
немыслимая боль между лопатками, как ножом полоснули! - постоял, переводя
дыхание, пошарил свободной рукой - и нашарил верхний край стены.