"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 5: Приманка для дьявола" - читать интересную книгу автораесли сможет... и если захочет... Я не знаю, что из этого получится. То есть
вообще - не знаю. Но это, кажется, единственный возможный ход... - Хорошо, - сказал Эрик. - Только пусть - скорее. Я не выдержу долго. Доктор вдруг оказался у стола и уже набирал номер, - Эрик не уловил того, как он шел к столу, как брал трубку... Над правой бровью запульсировала огненная точка. Эрик прижал ее рукой. Вновь что-то стало подниматься в нем из глубины к свету, мышцы резко напряглись, потом расслабились, растеклись, опали. Внутри безболезненно, но жестко прокрутилось несколько раз - как сорвавшаяся пружина. - Алло! - сказал доктор в трубку. - Алло, Хенрик? Не разбудил? Слушай внимательно: ты можешь проверить, не подслушивают ли нас? Ага... хорошо. Хорошо. Что? Ладно, сейчас... М-м... "Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, грозный, который ахеянам тысячи бедствий содеял: многие души могучие славных героев низринул в мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным птицам окрестным и псам..." Хватит? Нет, всю, конечно, не помню, но большие куски... да. Значит, дело такое: помнишь, мы сидели с тобой прошлой осенью в китайском ресторанчике и давали простор фантазии? Помнишь, да? Так вот: не одни мы с тобой были такие умные, и вообще это уже давно не фантазии. Понял? Абсолютно. На тысячу процентов. Прямо сейчас. И прихвати кого-нибудь из твоих компьютерных гениев. Я сижу в конуре того парня, который жить не мог без утренних газет, - понял, да? Жду. Хорошо. Что? Очень тревожная обстановка. Да, главным образом. Рубнер умер, это ты знаешь. Холера растет, вчера еще двенадцать случаев, а карантин вводить - такое начнется... Жутко, честное слово. Короче говоря, поторопись. Часа через три-четыре? Жду. Пока. Эрик вдруг увидел его плоским, вырезанным по контуру, и тут же - поясной мишенью, мишень увеличивалась: черный безликий силуэт на белом расчерченном крест-накрест фоне... потом что-то случилось, мишень скользнула вверх и стала опять человеком, которого Эрик узнал через несколько секунд, - доктором; доктор наклонился над ним, махнул перед глазами рукой. Эрик с трудом встал. - Фу, черт, - сказал доктор. - Ты грохнулся, как бревно. - Ничего, - сказал Эрик. - Душно... Он вытянулся на диване и закрыл глаза. Душно - это что... Он вновь ощутил в себе паука, напрягся всем телом, но сумел не заорать. Рукой дотянулся до лица - лицо было мокрым от пота. Перевел дыхание. Продержусь, подумал он. Лишь бы не случилось чего-нибудь неожиданного... Его вдруг потянуло в сон, и он уснул мгновенно. Он понимал, что спит, понимал, что видит сон, и понимание это позволило ему досмотреть этот сон до конца. Он лежал на переплетенных пульсирующих стеблях толщиной в руку, от стеблей отходили тонкие усики, проникающие в его тело. Они позволяли ему двигаться, но, натягиваясь, оказывали ощутимое сопротивление. Он сел, то есть попытался сесть, и получилось, но как-то странно: голова заняла нужное положение, а туловище осталось лежать как лежало. Эрик наклонил голову, чтобы посмотреть, что случилось. Из расстегнутого воротника рубашки высовывалась невероятно длинная морщинистая шея. По плечам рубашка была разорвана, висели мокрые лохмотья. Из-под ткани буграми выпирала мокро блестящая серая кожа, под кожей шевелились мускулы, а дальше, там, где должны были быть лопатки, хищным пучком расходились толстые серо-розовые |
|
|