"Андрей Лазарчук. Мы, урусхаи" - читать интересную книгу автора

Кряхтя собрался Мураш, хотел новый ков надеть, да вспомнил, что идти за
ковом домой надо, а спать-то он так и приладился в темнухе. Потому нашарил
под лежкой подменные сапоги - не тарские кошмовые, в которых холодные сорокa
стоял, а старые свои расшитые, рыжие, из конской кожи. И пошел вслед за
Шелепкой, зачерпнув по дороге через площадь горсть снега да протерши лицо.
У колодца стояли тихие бабы с ушатками. Тихо и страшно медленно стучала
бадья в колодце...
Мураш ничего не спрашивал у малыша - раз тот сам не сказал, значит, и
не положено было пока знать. Другие малыши у царя сменялись, а Шелепка,
сколько Мураш помнил, оставался. Стало быть, отменно служит. Вон как шагает,
бубенец придерживая. Ноги длинные, как у птицы журавели.
И вдруг остановился. Мураш едва не ткнулся в кривую спину.
Поперек проулка лежало мертвое тело.
Шелепка проворно раздул фитиль, который прятал до того в рукаве,
затеплил маслечник. Подержи, - велел. Мураш взял светильник, встал так,
чтобы лучше видеть. А малыш быстро, внимательно осмотрел тело, не сразу
тронув руками, потом тронул, перевернул.
Чумазое, страшное, костистое лицо, не понять, муж или баба. Или
девка?..
- Нет, - сказал Шелепка. - Сама померла.
- Вот как? - Мураш выпрямился, вернул маслечник. - А бывает, что не
сами?
Шелепка посмотрел на него, не ответил, загремел в бубенец. Скоро
прибежали, волоча ноги, сторожи. Их то было дело.
- Идем, - сказал малыш.

2.

Царь Уман сидел за столом, с ним тысяцкий-городовой Босарь,
тысяцкие-полевые Уско и Мамук, ключник Сирый и еще человек пять, которых
Мураш не знал.
- Чего так долго? - хмуро спросил царь. - В другой раз за смертью тебя
пошлю...
- На мертвечиху наткнулись, - сказал малыш. - Я и подумал: а не упыри
ли снова, часом? Пока осмотрел, то, се...
- То, се... - передразнил царь. - И что оказалось?
- Не упыри. Сама. С гладу-холоду...
- Ясно. И упыри не потребовались... Ладно, Шелепка, иди пока. Спи.
Нужен будешь, разбудят. А ты садись, десятский, пей-веселись, угощайся...
Угощение стояло самое царское: в серебряной плетенице разварная репа, в
хрусталях - седьмая водица на медке. Мураш подцепил краюшку репы, стал
жевать. Царь ждал. Мураш сглотил, ложку отложил, рот шитым утиральником
утер - показал, что сыт безмерно.
- Мураш, значит... - сказал царь. - Тот ли ты Мураш-десятский, который
посольство наше перед войной в роханскую землю сопровождал?
- Да, царь. Тот самый.
- Земли роханские помнишь?
- Помню, царь.
Хотя - чего там особо помнить? Степь, она как стол скатертный...
- Тогда слушай, тот самый Мураш.