"Наталия Лазарева. Голый сапиенс (Журнал "Изобретатель и рационализатор", 1986, N 11)" - читать интересную книгу автора

Другие - это, в общем. Манечка, но она такая копуша и вечно только на
Славку и смотрит. А так как Сандр - это слишком официально, мы по-свойски
звали его Сандиком.
Пошла закладка данных в модель. Здесь все давно отлажено. Базы данных
для ИЧей разработаны и обсуждены на всех конгрессах.
- Не, ребята... - сказал Славка. - Если он будет знать только теорию
функций комплексного переменного, генетику, комбинаторику, демографию,
всемирную историю и так далее, с ним будет трудно. У нас эдаким манером
выйдет просто голый сапиенс, без _гомо_.
- Ну что ж, давайте опять скинемся, а? - предложил Алик. - Готов
поделиться байдарочными походами и теннисом.
- А я... - Манечка запнулась. - Я люблю кино, театр, и вообще...
- Не, ребята, - Славка крепко задумался.
А Славка - он такой человек. Он мог налить в стакан сырой холодной воды
из незакипевшего чайника, положить туда ложечку, помешать и, зажав ложечку
пальцем, выпить всю воду, крупно и с удовольствием глотая. Причем не от
рассеянности. Он понимал, что это не чай и что сахара там нет. Просто он
пил привычным для всех образом, но то, что хотел.
- Не, ребята. Знания - это еще не все. Надо ему дать жизненные
трудности. Кто-то из нас разменивал квартиру, кто-то жил с женой у ее
родителей, кто-то пробовал сказать Конопатову слово поперек, кто-то
занимал деньги. Мнения у нас обо всем этом разные, но давайте подарим их
Сандику. Наверное, тогда у него все наложится, распылится и получится тот
самый белый информационный шум, что присутствует и в наших головах.
Ладно, сделали. Всю психограмму, конечно, давать никто не станет,
тайные уголки души кому хочется выворачивать, но многое дали, хотя и
возились с этим делом порядочно, особенно Манечка.
Модель полностью оформили, поставили на баланс, и мы получили нашего
Сандика, так сказать, на руки для дальнейших исследований.
Как мы на него смотрели! Он лежал в кресле бледный, незагорелый и
совершенно непохожий ни на кого из нас. Манечка принесла ему одежду, Алик
включил мягкий зарядник (Сандик только со временем привык жевать галеты).
Мы ждали, что Сандик откроет глаза и чихнет. Но он не чихнул, а только
сморщил нос и с интересом посмотрел на нас.
Теперь мы работали вместе с Сандиком. Изучали его, замеряли,
просвечивали, мучали тестами. Он тоже изучал себя, самоуглублялся, чертил
про себя диаграммы, вводил новые данные о себе в машину. Мы переложили на
него заполнение лабораторного журнала.
Сандик был неплохой и знающий парень. Ровный, спокойный, по-своему
остроумный. Работал он неторопливо, но добросовестно.
Нас всегда удивляло, насколько ясно, именно ясно он знал вещи, которые
были в него заложены. Ведь нас тоже учили, да еще как! Но такой ясности о
предметах ни у кого не было. Ну я понимаю, Алик. Мы с ним были в одной
группе, он вечно брал у меня конспекты, терял их, элементарно списывал
прямо с книги на экзаменах, а лекции считал своим личным временем. Я же
учился всерьез, диплом у меня с отличием. Но полной ясности-то нет! Все
будто пленочкой покрылось. Когда очень нужно - вспомнишь, и можно
работать. А порой и в учебник заглянешь - ничего страшного, не все же
помнится до точки.
А Сандик всегда помнил все, что в него заложили. Ничего он не забывал,