"Иван Лазутин. Сержант милиции (Повесть)" - читать интересную книгу автора

подчиненного принимал эту власть как должное и, может быть, только потому
никогда не выходил из повиновения главаря, что постоянно читал на его лице
печать приказа: "Гляди ты у меня, прибью!" Бил Князь Серого всего два
раза, но бил не без причины и жестоко. Однажды, это было месяца два назад,
Серый струсил в такую минуту, которая чуть не обошлась жизнью Князю.
Толик выглядел скорее застенчивым, чем опасным. Он много молчал. Были
вечера, когда целыми часами от него никто не слышал ни одного слова. Князь
ценил Толика за смелость и за то, что тот никогда не считался в мелочах,
как Серый. Толик был равнодушен к деньгам, не любил, в отличие от Серого,
сквернословить. В одежде его чувствовался кое-какой вкус. Курил он много,
при этом всегда о чем-то сосредоточенно думал.
Опершись на металлические поручни барьера, защищавшего от напора очереди
тонкую стенку билетных касс, трое друзей вели самый безобидный разговор,
посматривая время от времени в сторону толпы, образовавшейся вокруг
женщины, потерявшей ребенка.
Когда Князь заметил, что женщина оставила свои вещи неизвестному
пассажиру, он вмиг оживился, его глаза сузились.
- Слушай, Серый, - тихо, но внушительно заговорил Князь, - мы с Толиком
займем старикана, а ты прихвати чемоданчик. Только без шума. Вопросы есть?
Серый молча покачал головой.
Рядом со стариком на дубовом диване были свободные места. Князь и Толик
сели на диван, а Серый, нагнувшись, стал расшнуровывать ботинок.
- Далече едем, дедунь? - весело спросил Князь.
Старик был коренастый и крепкий, как кряж. Задушевная улыбка парня
подкупила его. В эту минуту ему вдруг особенно захотелось пооткровенничать.
- Домой. На Урал, - ответил он, потирая бороду и ожидая, чтоб его спросили
еще что-нибудь.
- Да что ты? Неужели уралец?
- Из Верхнеуральска.
- Вот здорово! - Князь расплылся в улыбке. - А у меня там братень
работает. На центральной улице живет. Как ее... фу ты, черт! Неужели забыл?
- Пролетарская? - оживился старик, искренне обрадованный тем, что в Москве
встретил чуть ли не земляка.
- Да, да, Пролетарская! Пролетарская! Вот память. А ведь прошлое лето
гостил в вашем городе. Хорош городок! Может, там где и видались, да разве
знали, что вот здесь судьба сведет? Ну, как живете в своих краях? Люблю
уральцев. Честно говорю. Сильный народ!
Польщенный дед хотел было пуститься в воспоминания, но заметив, как
неизвестный взял чемодан, оставленный ему, деду, на сохранение, словно
поперхнулся.
- Держите! Чемодан!.. Украли чемодан!.. Держите!
Серый спокойно, даже не оглянувшись на этот крик, не сворачивая в сторону
и не замедляя шага, подошел к милиционеру, стоявшему у выхода, и опустил
рядом с ним чемодан.
Вытирая лоб платком, он сказал:
- Товарищ старший сержант, это чемодан гражданки, которая потеряла
ребенка. Она сейчас сама не в себе. В горе она бросила свои вещи первому
попавшемуся пассажиру. Народ всякий бывает, сами знаете. Пусть он лучше
побудет при вас.
В ту самую минуту, когда Серый подошел к милиционеру, в зал вбежала