"Александр Александрович Лебедев. Чаадаев ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

благодати, грехе и искуплении, сколько философские и
философско-исторические... Публикация новых чаадаевских писем, - замечал
Асмус, - станет крупным событием для истории русской литературы и
философии, вызовет ряд исследований, потребует пересмотра существующих
концепций. Не предваряя результатов этих будущих исследований - довольно
сложных ввиду наличия ряда противоречий в системе мыслей самого Чаадаева, --
можно уже наперед сказать, - заключал исследователь, - что в итоге этих
будущих работ концепция Гершензона, боровшегося против созданной Герценом
"чаадаевской легенды", сама окажется в значительной части "гершензоновской
легендой".
Приблизительно в это же время были, наконец, прояснены на основании
новых архивных данных некоторые существенные обстоятельства чаадаевской
биографии.
В этой связи следует еще раз вспомнить Тынянова.
В силу некоей логики мышления, выступая приблизительно в это время и
позднее с талантливыми статьями по истории русской литературы и русского
освободительного движения, Тынянов, обращаясь в этих своих трудах к
Чаадаеву, как бы полемизирует с самим собой - автором "Смерти
Вазир-Мухтара". Он с видимым удовольствием говорит о Чаадаеве - человеке
большого общественного темперамента, мастерски разрушая при этом ряд
обывательских сплетен, окружавших имя этого человека на протяжении многих и
многих десятилетий.
Появился исследователь Д. Шаховской, по-видимости поставивший целью
всей своей научной деятельности идейную реабилитацию Чаадаева. Шаховским был
собран огромный материал, который должен был лечь в основу готовившегося им
многотомного издания сочинений и писем Чаадаева.
В планах научно-исследовательских институтов стали появляться названия
трудов, так или иначе связанных с чаадаевским наследием. Мыслящая Россия
готовилась поближе, всерьез, по-деловому познакомиться с Чаадаевым,
разобраться, наконец, в его идеях, составить о нем свое новое мнение.
Собрание чаадаевских сочинений не вышло. Погиб Шаховской - отдаленный
родственник Чаадаева. Как-то развеялась работа над неопубликованными
чаадаевскими рукописями, отчасти развеялись и сами рукописи. И когда в
газетах замелькали фельетоны о "низкопоклонниках перед Западом", имя
воинствующего "западника" Петра Яковлевича Чаадаева сделалось достаточно
одиозным.
Исчезли из планов научно-исследовательских институтов названия трудов,
так или иначе связанных с Чаадаевым. Исчезло и имя его из многочисленных
сборников и брошюр того времени. Чернышевскому вдруг влетело за
"недостаточную критику космополитизма Чаадаева".
После опубликования первого "Философического письма" М. Ф. Орлов
пытался замолвить слово о Чаадаеве перед Бенкендорфом, выставляя на вид
чаадаевскую веру в будущее России. Бенкендорф отмахнулся от этаких
тонкостей, сказал Орлову с назидательностью так: "Прошедшее России было
удивительно, ее настоящее более, чем великолепно, что же касается ее
будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое
воображение; вот, мой друг, точка зрения, с которой русская история должна
быть рассматриваема и писана".
Как и сто лет назад, волновал, почитался крамольным не столько
католицизм Чаадаева, сколько его взгляд на Россию, его, как выразился