"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

- Я, Андрей Быстров, - прозвучал на этот раз спокойный голос матроса.
- Ты? - вопросительно протянул я и, подобрав полы морского плаща,
очистил часть скамейки.
- Садись.
Андрей не сел. Он молча стоял надо мною. Я не видел, но угадывал, что
он смотрит не на море, не на огни парохода, а на меня.
Я вынул папироску и зажег спичку. На мгновенье глянуло на меня лицо
Андрея, какое-то сосредоточенное, совсем не такое, каким я видел его днем и
прошлой ночью, но ветер сейчас же задул огонь.
Я зажег вторую спичку, уткнувшись головой в самый угол сходящихся
бортов и прикрывшись полами плаща.
"А вдруг стукнет?" - подумал я. И сразу же успокоился. Не такое лицо у
него сейчас.
Я протянул ему портсигар. Он не взял и отвел портсигар крепкой, корявой
рукой. Я почувствовал ее прикосновение на пальцах.
- Жалеете? - тихо спросил Андрей.
Я понял, но все же спросил, чтобы скрыть смущение:
- Кого жалею?
- Что не заарестовали.
Усилием воли я справился со смущением. Что крутить, - надо говорить
прямо.
- Нет, не жалею.
Андрей помолчал.
- А если я еще раз в трюм полезу?
- Не полезешь, - уверенно сказал я.
- Как знать? - упорно твердил Андрей.
- Это, Андрей, страшное дело. Раз на него решиться можно, но повторить
нельзя. Нет, не верю.
- А это не страшное дело?.. Трюм чем набит-то? Бочки с порохом да ящики
с динамитом.
- Страшное, Андрей, да не мы его делаем.
- Не мы, а кто?
- Не мы, словом. Без этого, видно, нельзя. Ну, взорвешь "Святую Анну".
Что же, ты все оружие уничтожишь? Эк его полно по всей Европе! Если бы мы с
тобой могли все уничтожить, всюду, - я бы, может быть, первый фитиль-то
поджег бы.
Андрей подхватил горячо и уверенно:
- А вот красные все хотят уничтожить! Все!
Я почувствовал в его словах большую уверенность. Фитиль, который он
собирался поджечь в трюме, казался ему концом протянутого по всему миру, ко
всем арсеналам, ко всем пороховым погребам, ко всем складам оружия,
бикфордова шнура. Вот оно что! Вот она, вера, толкающая вперед этих
голодных, разутых красноармейцев на всех фронтах Советской республики. И
Андрей, этот простой матрос, сын рабочего, ничем особенно не выдающийся, в
тылу у белых пытался, рискуя жизнью, поджечь один из бесконечных концов
этого шнура. А сколько их, таких Андреев?! Кто прочтет их мысли на
обветренном спокойном, иногда угрюмом лице?!
Я ушел в каюту, долго читал и заснул около полуночи.