"Михаил Николаевич Лебедев. Последние дни Перми Великой (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

в походе против Великого Новгорода, что ему было даже втайне приятно, ибо
сражаться со своими же братьями православными особенного удовольствия не
представляло...
В конце 1471 года князь Федор Давыдович, уже оправившись от ран,
хотел было ехать в Коломну, где у него находилось много родовых и
жалованных вотчин, как вдруг в одно морозное зимнее утро к нему явился
дьяк с государева двора и объявил, что на завтрашний день назначено в
Кремле собрание ближних бояр и воевод для суждения по какому-то делу, куда
великий князь повелевает явиться и Пестрому.
- А не знаешь ты, дело какое? - полюбопытствовал боярин, выслушав
слова дьяка.
- Досконально не знаю, княже, а кажись, о Перми Великой суждение
пойдет, - отвечал дьяк. - Больно уж зол государь на людей пермских...
- Это которые зырянами зовутся, на тех, что ли?
- Нет, это другой народ, не зыряне*, а настоящие, коренные пермяне,
которые по край Каменного Пояса** живут. С Волги-реки к ним попадают.
_______________
* Под именем  з ы р я н  тогда известен был народ, обитающий по рекам
Вычегде, Сысоле и их притокам, в пределах нынешней Вологодской губернии.
Название зыряне (сырьяне) произошло от слова "сыроядь", "сыроядцы", то
есть люди, едящие сырое мясо. (Примеч. авт.)
** К а м е н н ы м  П о я с о м  называли тогда хребет Уральских гор,
по одну, западную сторону которых и находилась Великая Пермь. (Примеч.
авт.)

- Знаю, слыхал о таких. Говорят, там недавно еще вера Христова
воссияла по трудам зырянского светителя Ионы?
- Верно изволишь молвить, княже. Десятый уж год пошел, как пермяне
владыкой Ионой окрещены. Только нынче смута там творится. Возненавидели
пермяне имя русское и, кажись, на веру Христову сердцем восстают...
- Ах, Господи, грех какой! - перекрестился Пестрый. - Чтой-то над
ними приключилося?
- А не иначе как дух новгородский в них вселился, - решил дьяк. -
Потому как давно они дань платят Новгороду буйному. Ну, и нахватались духу
вольного, новгородского, задумали над Москвой посмеяться. Да за одно и
верой Христовой пренебречь... Смута такая там пошла, что Боже упаси!..
- Ишь ты, народец какой! Туда же, подумаешь, суются!.. А смута-то
какая у них вышла?
- Торговых людей наших обидели они, просто как липок обобрали. Мы,
говорит, вашего государя не боимся! Мы, говорит, Москве поклоны не бьем!
Мы, говорит, даже новгородцев не особенно жаловали, а москвитян тем паче
не трухаем! Вот-де вам сказ наш пермский!.. Ну, и забрали все товары,
какие при наших москвичах были, а самих-то их взашей протолкали. Еле
добрались они до Москвы, чуть не нагишом пришли. Ладно еще помогли им попы
пермские, а то пропадать бы пришлось, как собакам!..
- Ну, дела! Ну, дела! - только развел руками Пестрый. - Не по разуму
зазнались пермяне. Большую смелость взяли на себя. А это им даром не
пройдет. С государем нашим шутки плохи. Не спустит он дерзость подобную,
покажет озорникам, как с русскими жить полагается... Так гневается,
говоришь ты, княже великий, а? - Спросил он у дьяка, почтительно стоявшего