"Алексей Лебедев. Тетя Зося." - читать интересную книгу автора

- Сначала я этих гадских детей угощу жидким перцем, - возразил мне парень.
-Умоляю вас, поехали, - торопил я, дергая его сиденье. Вдруг я услышал,
как открылась дверь с моей стороны. Я обернулся и увидел тянущиеся ко мне
детские руки. Я вытолкнул их из машины, и стал закрывать дверь, в которую
вцепились снаружи двое детей. То ли я от страха ослабел, то ли дети были
невероятной силы, но дверь поддавалась с трудом. Они скалились от
напряжения желтыми зубами и плевали в щель приспущенного стекла.
Девушка в шоке закричала:
- Слава, поехали, прошу...
Слава привстал и два раза выстрелил над крышей. Раздался визг, запахло
едким и немного защипало в глазах.
- Теперь поехали, - сказал Слава, и машина стала медленно разбегаться.
Рядом с машиной, зацепившись за стекло грязными маленькими пальцами,
бежала та самая злобная девочка, которая хотела сделать из меня дудочку.
Из ее глаз текли ручьем слезы, она кричала:
-Ты все равно отсюда не уедешь, ты нигде не сможешь спрятаться, ты
вернешься.
Сзади появились люди, они бежали к машине. Слава нажал на акселератор, и
девочка отцепилась, упав на обочину.
Через несколько минут Слава спросил меня:
- Ты что, алименты не платишь?
-Плачу, - сказал я сквозь нахлынувший на меня транс и, очнувшись, добавил,
- Это не мои дети.
- Ужас какой, - хрипло прошептала девушка.
Больше меня ни о чем не спрашивали. Девушка тихо всхлипывала. Слава вел
машину, поглядывая на меня в зеркальце и посмеиваясь. Я ощупывал распухшее
колено. Меня высадили у поста ГАИ, где я попросил остановиться.
Я рассказывал гаишникам, что со мной случилось, но те с
натренированным скепсисом взирали на мой потрепанный вид, задавали
посторонние вопросы и просили документы, которые остались в сумке. Я вышел
из себя, стал кричать и пугать их человеческими жизнями, которые повиснут
не снимаемым грузом на их совести. Потом я выдохся и, сев на стул,
обрисовал кровавую мессу, которая живо вставала у меня перед глазами. Они
сдались и послали со мной трех недовольных автоматчиков на "уазике". Когда
я шел к машине, чтоб отправиться на выручку своим товарищам, к посту
подъехал наш автобус, ведомый татарином, и из него выскочила вся труппа,
целая и невредимая. Они не ведали о своем спасении и стали громко
недоумевать, что со мной случилось и почему я сбежал перед самым
представлением, никого не предупредив, говорили, что потеряли живые деньги
и что от меня этого никак не ожидали. Я вдруг почувствовал, что жара к
вечеру не спала, что надорванные мениски не позволяют колену согнуться,
что я ужасно устал и хочу спать. Опираясь о милицейскую машину, я сел на
асфальт и задремал. Это вызвало у моих уцелевших спутников понимание и
уважение. Они замолчали, а потом набросились на гаишников, высказавших
намерение забрать меня на экспертизу. Мне помогли встать и забраться в
автобус. Всю дорогу меня утешали, что даже если б я не сбежал, спектакль
бы не состоялся, в последний момент жители отказались от искусства, что
меня почти не искали, староста сразу сообщил, куда я поехал и на какой
машине, и все согласились, что я своим протестом выразил общее мнение. Под
конец решили не выступать в городах с населением меньше пяти тысяч.