"Алексей Лебедев. Тетя Зося." - читать интересную книгу автора

-Принес бы кто-нибудь ширмы, - жалобно застонала Анжела, стесняющаяся
переодевать свои богатства на людях.
- Да ладно тебе, - ухмыльнулся Людоед.
- Кулис нет. Уходить куда будем? - не унималась Анжела.
-Я без штанов не пойду на улицу, - ответил блуждающий по клубу в трусах
Король, - там Роза Степановна и дети. Увидят меня и перестанут верить в
прекрасное.
Я сказал, что схожу за ширмами, и вышел на крыльцо. На улице был
горячий воздух без тошнотворных примесей болота, но не было ни автобуса,
ни водителя, ни его надувного матраца. Моя сумка, ширмы и чехлы с
декорациями стояли возле крыльца. Я заглянул за угол барака, там, на
лавочке сидела неестественно свежая для подобной жары Роза Степановна и
читала книгу.
- Вы не видели, куда поехал автобус? - спросил я.
-Я думаю, что к реке; водитель спрашивал у меня дорогу к воде, - сказала
она и отложила книгу.
Мне не хотелось отвлекать ее от чтения и разговаривать с ней, но я
спросил:
- А вы здесь кем работаете?
- Учительницей. Расскажите мне свой сон.
-Я его забыл, - соврал я и пошел обратно, но решил запустить пробный шар и
сказал, обернувшись:
-Во сне вы меня предупреждали об опасности, вы были моим
ангелом-хранителем. Но это было во сне, здесь эти обязанности на вас не
распространяются.
- Почему же? - спросила она так, будто ее укоряли.
И я укорил:
- Вы же не предупреждаете.
- А вы чувствуете опасность? - спросила она, покраснев.
Если б ей было лет на двадцать меньше, можно было бы и дальше
перебрасываться двусмысленностями. В данном случае продолжать было глупо:
сказать ей прямо я ничего не мог, а заигрывать со старушками, пусть даже
подозрительными, не в моем вкусе.
-Да. Я боюсь, что нашего водителя съедят пираньи, - сказал я, чтоб
пошутить, но, по-моему, обидел ее. Последний раз я удачно шутил под Новый
год.
Я вежливо расшаркался и пошел к крыльцу. Невдалеке, у жилого барака
стоял абориген в майке и спортивных штанах. Я помахал ему рукой, но он не
ответил на мое приветствие.
"Чего я, собственно, тревожусь? -думал я. - Что никто не придет на
спектакль? Эка невидаль. Что придут и не заплатят? Валя съест их с
потрохами, заложит их недвижимость и заставит толкать автобус до
райцентра. Красть у нас нечего, грабить тем более: касса сдается в
сбербанк. Стыдливая старушка, источник моего беспокойства, напоминает
больше жертву, чем грабителя. Странная она, потому что красота ее увяла в
глуши, никем неоцененная. Водитель не исчез, он поехал купаться. Не
провала же я боюсь в сраном спектакле на сраной публике".
Я взял нагретые солнцем ширмы, но увидел знакомого пса. Он вернулся к
абрикосовым деревьям и делал стойку на крышу сарая, где лежала, по нашему
с ним мнению, заслуженная им кость. Я бросил ширмы и пошел к нему.