"Бенджамин Леберт. Небелая ворона " - читать интересную книгу автора

Человек просто ничего не ест. Все худеет и худеет, пока не помрет. Такая
болезнь была у Кристины. Началось это, когда она жила одна в Брюсселе.
Сначала было незаметно. Просто хорошенькая тоненькая девушка, каких много.
Ее родители думали, что она придуривается. Потому что за столом она всегда
тихонько ковырялась в тарелке. Когда приезжала домой, всегда привозила с
собой бутылку соевого масла. Смазывала им сковородку, поджаривала крошечный
кусочек индейки и отъедала от него чуть-чуть. Иногда шла в туалет и
выплевывала даже это.
- А почему так бывает?
- Что-то связанное с психикой. Если не лечиться, то человек может
умереть. Кристину положили в клинику в Баварии, там, где живет моя бабушка.
Ее родители живут под Парижем и сначала даже не знали, что делать. В клинике
она провела три месяца. А потом перебралась к моей бабушке. Кроме нас, она
не знала в Германии никого. Но хотела остаться. Через пару недель она
показала мне эту клинику. Мы ехали в поезде, стоял чудесный солнечный день,
вода в Химзее блестела. Клиника потрясная, настоящая усадьба. На балконах
герань. Террасы, парк. Мы ночевали в маленькой гостинице на одной кровати.
Представь себе - мы с Кристиной на двуспальной кровати! Стоит ли говорить,
что я всю ночь даже глаз не сомкнул. Считал ее вдохи и выдохи. Тело стало
таким тяжелым, что даже грудная клетка отказывалась шевелиться. А вот сердце
дышало. Утром за завтраком она рассказала мне про Йенса. Йенс был в клинике
одновременно с ней. Он страдал не от истощения, а от обжорства. Тоже связано
с психикой. Эта клиника вообще для людей с нарушениями питания, для ужасно
худых и ужасно жирных. А еще для таких, которые нормально едят и нормально
выглядят, но после каждой еды суют себе пальцы в рот, чтобы их вырвало.
Называется булимия. Йенс жил в Мюнхене один. Изучал политологию и уже, как
сказала Кристина, писал диплом.
Потом в один прекрасный день я познакомился и с Йенсом, в ресторане,
где-то в Швабинге. У меня аж поджилки затряслись, когда я его увидел.
Высоченный и при этом жирнющий. Круглое плоское приветливое лицо,
выступающий подбородок, голубые глаза и короткие светлые волосы. Он сказал,
что в клинике сбросил пятьдесят фунтов, а раньше был еще толще. Мне он сразу
понравился. Мы договаривались встретиться в этом кафе. А Кристина еще не
пришла. Йенс осторожно подошел к моему столику и спросил высоким, но сиплым
голосом: "Ты Генри?"
Я кивнул. На нем была светло-коричневая кожаная куртка, рубашка
навыпуск в красную и синюю клетку и светлые джинсы. Мы улыбнулись друг
другу. Он снял куртку, повесил ее на стул и сел.
"Кто бы сомневался, что ты опять опоздаешь, счастье мое!" - сказал он
появившейся Кристине. Они все время называли друг друга "солнышко",
"зайчик", "мышка". И все потому, что им не нравились люди, употребляющие
такие слова. Они пытались их передразнивать. Но постепенно и сами привыкли.
Уже не чувствовалось, что они кого-то передразнивают. Как бы погано им ни
было - все равно: они буквально тонули в "кошко-мышко-солнышках". И звучало
это так же отвратительно, как у других. Если не хуже. А я все время задавал
себе вопрос, что такого они нашли друг в друге. Он жирный - она стройная, он
под два метра - она маленькая, все оборачивались на нее, потому что она была
хороша. И на него тоже оборачивались, но не из-за его небесной красоты. И
ничто не предвещало того, что мы трое окажемся в одной не очень счастливой
упряжке.