"Морис Леблан. Хрустальная пробка" - читать интересную книгу автора

глухой шум. Потом до него долетели произнесенные шепотом слова:
- Подвигается?
- Да, чудесно, но лучше отложить до завтра, потому что...
Люпен не расслышал конца фразы. Они уже ощупью спускались вниз. Затем
дверь легонько закрылась и скрипнула калитка.
"Это все-таки любопытно, - думал Люпен. - В этом доме, где Добрек так
тщательно скрывает свои гнусности и не без основания оберегается от
выслеживаний, в этот дом все желающие проникают точно на мельницу. Пусть
меня впускает Виктория, а сыщиков проводит привратница. Кто же помогает им!
Неужели они действуют самостоятельно? Но какая смелость! Какое знание
места!"
После полудня, во время отсутствия Добрека, он осмотрел дверь комнаты
на первом этаже. С первого же взгляда он понял все: одна из нижних дощечек,
ловко вырезанная, держалась только в двух незаметных местах. Значит, одни и
те же люди действовали и здесь, и на улице Матиньон, и на улице Шатобриан.
Он установил также, что эта работа была проделана гораздо раньше и так
же, как у него, отверстие было приготовлено на всякий случай в предвидении
благоприятных обстоятельств или непосредственной необходимости.
Ночь для Люпена промелькнула быстро. Он все узнает. Он узнает не
только, как его противники используют эти отверстия, на вид бесполезные,
потому что при их помощи нельзя было достать верхнего замка, но узнает
также, кто именно его деятельные, изощренные соперники, лицом к лицу с
которыми он неизбежно столкнется.
Один инцидент помешал ему. Вечером Добрек, который уже за обедом
жаловался на недомогание, вернулся в десять часов и, против обыкновения,
повесил на дверях вестибюля замок, снятый с садовой калитки.
В таком случае, смогут ли те осуществить свои планы и пройти в комнату
Добрека?
Когда Добрек потушил свет, Люпен подождал еще час, потом на всякий
случай укрепил веревочную лестницу и занял свой пост на площадке второго
этажа.
Он не ошибся. Те пришли на час раньше, чем накануне, и пробовали
открыть дверь вестибюля. Попытка не удалась, и несколько минут протекло в
абсолютной тишине. Люпен уже решил, что те отказались от своих намерений, и
вдруг вздрогнул от неожиданности. Кто-то прошел, не нарушая тишины ни
малейшим шорохом. Он бы не заметил этого, до того шаги этого существа были
бесшумны, если бы не задрожали перила лестницы, за которые он держался.
Кто-то подымался.
И по мере того, как он подымался, Люпена охватывало страшно неприятное
чувство: он ничего не слышал. По легкому сотрясению перил он был уверен, что
существо приближалось, и мог по каждому толчку сосчитать все пройденные им
ступени; но не было никакого другого подтверждения этому странному ощущению
чьего-то присутствия, когда различаешь жесты, которых не видишь, и
улавливаешь шум, которого не слышишь. Все же из тьмы выступила несколько
более темная тень и что-то, очевидно, нарушило тишину.
И все-таки можно было допустить, что вовсе никого не было.
Возможно, он оказался жертвой галлюцинации.
Это продолжалось много времени. Он колебался, не зная, что делать, что
предположить. Вдруг странная подробность поразила его. Стенные часы пробили
два. По звону он узнал часы в комнате Добрека. Звонок раздался так ясно, как