"Обрекающие на Жизнь" - читать интересную книгу автора (Парфёнова Анастасия)

Танец первый, Соло

Представьте себе Императрицу межзвёздной империи, тайком пробирающуюся в собственные владения, чтобы спланировать свою смерть.

Представили? Ну и воображение у вас, господа…

Не смогли? Значит, никогда не были знакомы с эль-ин.

На Оливул-Приму, центральную планету Оливулской Империи, я прибыла, стараясь никому не попасться на глаза. Выскользнула из щели между Вероятностями, сопровождаемая лишь размытыми тенями своих телохранителей, слилась с буйными джунглями мегаполиса, невидимая и почти не существующая. И долго бродила, сама не понимая зачем, скользя среди зданий-деревьев. Смотрела на людей, на их странную, на мой взгляд, полностью лишённую смысла деятельность.

И наслаждалась изысканностью охватившей меня тоски.

Мне надо было подумать. Разложить всё по полочкам, попытаться сориентироваться в свалившемся на меня водовороте парадоксов. И решить, как быть дальше.

Поправка: как не быть дальше.

Прежде всего — должна ли я уйти с поста Хранительницы-регента? Да. Это даже не обсуждалось. Моя наследница, Лейруору тор Шеррн уже сейчас демонстрировала куда более точное восприятие ситуации и куда более глубокий её анализ… Не говоря уже обо всём остальном.

Значит, это берём за аксиому.

Прости, любимый…

Дальше.

Что дальше? Смерть?

Мы редко задумываемся о смерти. Точнее говоря, мы делаем всё возможное и невозможное, чтобы не задумываться о ней вообще. Если бы реальность периодически не появлялась перед нашим порогом и этак напоминающе не стучалась в окошко, полагаю, мы вообще исключили бы подобное слово из нашего обихода.

Глупо. Но здесь, кажется, никто и не претендовал на особую мудрость.

И тем не менее…

У бессмертных эль-ин существует древнее, как танец, упражнение.

Представьте свою жизнь.

Представьте, каким мир был до вас. Ваши корни, ваш исток. Генетический комплекс в сочетании с культурным наследием. Тысячи лет. Тысячи поколений. Рождались и умирали цивилизации, создавались и рушились королевства. Были написаны музыкальные пьесы, созданы удивительные изобретения, сказаны мудрые слова. Появилась ваша прапрабабушка. Ваш дедушка. Ваши отец с матерью.

И появились вы.

Знаменательное событие, не так ли?

Вы появились. Вы существовали, вы, так или иначе, оставили после себя какой-то след. Представьте себе свою жизнь: прошлое, настоящее, будущее. Представьте её чередой событий, чувств, мыслей. Представьте её нераздельным целым. Общим впечатлением. Сен-образом.

Задержитесь на этом образе, рассмотрите его со всех сторон.

А теперь мысленно перенеситесь в будущее — на несколько минут или на сотню лет. В тот момент, когда вас не станет.

Вас. Не станет. Не будет. Совсем.

Это осознать довольно сложно, так что и не пытайтесь. В экзистенциальные дебри лезть лень, сосредоточимся лучше на сугубо практических вопросах.

Вас больше не существует. Удерживая этот факт в уме, снова посмотрите на себя. На истоки: была ли ваша жизнь достойна того, что было до вас? На саму жизнь: была ли это жизнь или же просто существование?

А потом посмотрите на то, что останется после вас. Посмотрите внимательно. Вдумчиво. Задайте себе вопрос. И сами на него ответьте.

Понимая, что откладывать дальше уже просто некуда, я покорно вздохнула и проделала это упражнение. Вопрос мне не понравился. Ответ — тем более.

Ещё раз. Результат тот же самый.

Хорошо. Ладно. Допустим. На депрессию времени нет, так что сразу переходим ко второму вопросу.

Что делать?!

Я достала блокнот, световой карандаш, внутренне предупредила саму себя, что список получится довольно длинным.

Первое. Проблема Оливула. Тут достигнуто уже многое, но всё это пока висит в воздухе. Подуй посильнее — и непрочную конструкцию унесёт куда-нибудь совсем не в ту сторону. Необходимо прочно пришвартовать Империю к Эль-онн, чтобы этот союз воспринимался как… Как данность. Так люди смотрят на солнце: можно сколько угодно ворчать по поводу обжигающих лучей, даже запастись защитным кремом, но вздумай какой-нибудь псих это солнце погасить…

Что надо для этого сделать, тоже понятно. С первого дня Завоевания, когда Антея тор Дериул своей магией уничтожила всех, хоть как-то связанных с правящим родом, это имя было в умах оливулцев связано со всем самым мерзким, самым отвратительным в эль-ин. Отношение, которое я тщательно культивировала в течение тридцати лет. Если же на место Хранительницы придёт женщина, которая даже не связана со мной кровными узами… Нет. Мало уступить место Наследнице — надо это сделать красиво. Уйти, как жила, — как легенда, как дикий дух, свободный и непредсказуемый. Удивить их. Да так, чтобы шок от этого впечатался в их упрямые мозги неизгладимым следом. Чтобы само их мышление сдвинулось, точно картина в калейдоскопе, открывая новые перспективы и заставляя прошлое видеть в совершенно ином свете.

В общем, от меня требовалось превратить рутинный процесс перехода в посмертие в грандиозное шоу. Именно то, что лучше всего получается у эль-ин.

Второе. Эйхаррон. Что-то совсем я за этими заботами позабыла о своих любимых аррах. Конечно, сотрудничество с ними до сих пор было во многих отношениях взаимовыгодным, так что тут особых проблем вроде возникнуть не должно… Разве что… Аррека ведь ко мне приставили не столько за тем, чтобы скрепить принятие эль-ин как ещё одной, давно потерянной ветви народа арров, а чтобы он меня контролировал. И следил за соблюдением интересов Великих Домов. Не то чтобы мой супруг особенно рьяно исполнял эту часть своих многочисленных обязанностей, но осознание, что он есть и даже иногда строчит какие-то отчёты, давало высшим дараям ни с чем не сравнимое чувство контроля над ситуацией. Что позволяло им расслабиться и заниматься делом. Но вот когда к власти придёт Лейри… Её-то кто будет «контролировать»? Как бы кое-кто излишне высокопоставленный не впал в панику… Об этом тоже надо подумать — и учесть.

Третье. Любимые мои соотечественники. С ними, правда, пока всё более-менее тихо. Вииала и Зимний сообща удерживали эту ватагу от того, чтобы те не натворили столько бед, сколько могли бы. А Лейруору, кажется, уже сейчас имеет в кланах большее влияние, чем я. Здесь всё должно быть в порядке. Но, Ауте Милосердная, почему, стоит вскользь употребить словечко «должно», и ты можешь быть уверена: в порядке уже точно ничего не будет?!

Четвёртое. Северд-ин. Они же Безликие. Они же легендарные последователи Пути Меча. Прирождённые убийцы. Воины без страха и упрёка. Стопроцентные психи. И пятеро из них, полная боевая звезда, сейчас невидимыми тенями скользили за моей спиной — бессменные телохранители на протяжении всего периода регентства. Хорошие, между прочим, телохранители, столько раз спасали мою многострадальную шкуру, что теперь всё уже и не вспомнишь. Только вот почему они взялись за эту неблагодарную работу? И что они будут делать, когда меня не станет? Давно следовало прояснить намерения Безликих, но я, как всегда, пустила дела на самотёк. Зарубка на память: «Дура. Нашла кого игнорировать!»

Пятое. Демоны. D’ha’meo’el-in. Тёмные эль-ин. Перворождённые. Р-родственнички. А вот с ними сложнее. Все годы моего правления тёмные сидели сравнительно тихо, но последнее время стали поступать тревожные доклады. Хорошо бы разобраться с этим, чтоб не оставлять Лейри в подарок такое «наследство». Всё-таки опыта у девочки ещё маловато, особенно когда дело доходит до порождений Ауте. Тут как раз сподручнее работать кому-нибудь из клана Изменяющихся. Но время, время! Определи свои приоритеты, Антея.

Шестое. Аррек. Хотя эту проблему, наверно, надо было ставить на первое место. Почти уже не осталось сомнений, что именно мой консорт с его махинациями и несравненным искусством целителя был причиной, по которой до сих пор не нахлынуло ту-истощение. По идее, смертельный процесс должен был начаться месяцы назад, как только Лейруору достигла совершеннолетия и я прекратила цепляться за жизнь. Но дни проходили один за другим, смерть не шла. А неделю назад Аррек пропал, оставив лишь короткое сообщение, что он «в порядке и занят». Чем занят?

Дорогой, я дышать без тебя не могу, но клянусь Ауте, когда-нибудь всё-таки пришибу. От избытка любви…

Седьмое…

Так, наверное хватит, и без того голова кругом.

Задачи поставлены. Теперь решения. Идеальным было бы разобраться со всем разом. Одним красивым, завершающим жестом, который потребует тщательного планирования и основательной подготовки. Если бы у меня было ещё несколько лет! Столько не сделано, столько… Но — время кончилось. Ведь мы же приняли это за аксиому?

Приняли.

М-мм… трагический несчастный случай? Благородная смерть в схватке с врагами Империи? Прилюдное харакири? Надо будет порыться в последних докладах социального отдела СБ. И, конечно, ещё раз проштудировать мифы и легенды — куда же без них? Уж если делать из себя святую мученицу, то в полном соответствии с каноном.

Аррек, конечно, будет в ярости. И попробует вмешаться, точнее, уже попробовал. Придётся с ним драться, и, похоже, это будет самая сложная драка в моей жизни. Хотя бы потому, что теперь я не смогу спрятаться за его спиной.

Самое безопасное место в любой заварушке.

Ну да, Ауте с Арреком. Я бы, может, и подчинилась его желаниям, просто по привычке, но долг есть долг. И вряд ли дарай-князю Великого Дома Вуэйн это надо объяснять.

Этому — надо.

Мысль была столь отчётлива и столь неприятна, что я споткнулась.

Вздрогнула, зябко ёжась, огляделась, пытаясь понять, куда меня занесло. Вокруг царила тишина, во все стороны разбегались нестриженые лужайки, небольшие ручейки, сердито топорщили иголки мохнатые ели. Тут и там высились причудливой формы камни, образуя странный, не то геометрический, не то, напротив, хаотический рисунок. Взмывали к небу старинные резные столбы, привязанные к ним белые ленты с начертанными на них именами развевались на ветру.

Сад Камней. Пустой и одинокий в этот предрассветный час. Из всех мест, где бы мне сейчас не хотелось быть… Прошла по деревянному мостику, удивляясь, зачем он здесь. Через этот ручей могла бы перешагнуть даже курица, хотя… в плане художественного единства смотрелось неплохо. Остановилась, обхватив себя руками, на большом плоском камне, бездумно уставившись на бегущую воду и пытаясь просчитать в ней ответы на все вопросы. Стоит ли торопить события? Или позволить Лейри организовать всё так, как она сочтёт нужным?

Болезненная нерешительность. Непривычное, неприятное чувство.

Я должна устраниться? Я должна продолжать бороться? Я должна убить себя?

Я должна, должна, должна…

Постепенно вопросы затихли, оставив в моём разуме тишину, и пустоту, и туман. И страх. Мне было страшно.

Ауте милосердная, мне было страшно умирать.

Тело задрожало.

Где-то далеко послышался звук. Тихий, тревожащий, смутно знакомый. Я вскинула голову, рефлекторно и обеспокоенно. Этот звук…

Постепенно он становился громче. Испуганными птицами мои руки взлетели к вискам, зажимая уши, обхватывая голову, бессильные остановить надвигающееся безумие.

Детский плач. Тихий и прерывистый, полный обиды на этот равнодушный мир и на населяющих его жестоких взрослых. Я застонала.

Плакала. Как она плакала… О Ауте…

Я выгнулась, точно от спазма невыносимой боли. Медленно осела на землю, судорожно сжимая ладонями раскалывающуюся голову. Сгорбилась на этом камне, спрятав лицо в когтистых ладонях. Больно. Так больно.

Страх?

Должна?

Стоит ли торопить события?

Мой смех был совершенно безумным. Хихиканье оборвалось судорожным рыданием.

Позволить Лейри организовать всё так, как она сочтёт нужным?

Позволить ей тоже пройти через это разрывающее на куски «надо»? Заставить мою девочку биться в калечащих тисках ненавистного «должна»?

Жалкая, трусливая тварь. Ты сама себе отвратительна!

Тишина.

Мгновения выпали из памяти. Кажется, долго сидела на камне возле ручья, не в силах пошевелиться…

Пустота…

— Эй, ты кто?

Я судорожно вскинула голову, пытаясь размазать по лицу давно высохшие слёзы и судорожно цепляясь за рукоять меча. Как северд-ин позволили кому-то подобраться ко мне так близко?

Очень просто: злостный нарушитель чужого уединения едва ли представлял опасность. Мальчишка лет шести, он уже сейчас был мне по пояс и на удивление развит физически, обещая в будущем стать таким же гориллоподобным, квадратным и высоченным образчиком идеального воина, что и все его высокородные соотечественники. Однако детские глаза светились живейшим интересом, а мордашка выражала что угодно, но не полную тихой ненависти показную покорность. Официально-чёрный комбинезончик, судя по всему, надетый на ритуал поминовения древнего и значительного предка, был перепачкан в чём-то, подозрительно напоминавшем шоколад. Я невольно расслабилась. Настраиваясь на новую ситуацию, произвела изменение психики, убирая из сознания беспробудную тоску и желание завыть на луны.

И жалко улыбнулась, пряча клыки.

— Э-э… ты меня видишь? — Ну да, я так погрузилась в самоуничижение, что совсем забыла поддерживать маскировку. Да набрось на себя хотя бы простенькую иллюзию, дурища, ведь напугаешь же его своими многоцветными глазами!

Карапуз и не думал пугаться.

— Ты фея? — деловито так спросил, серьёзно.

Удивлённо моргнула, пытаясь понять, что от меня хотят.

Сказала осторожно:

— Ну, вообще-то, эльфийка.

— Неправильно! Эльфы-девочки называются феи! Мне мама сказку рассказывала!

Гм… Так глубоко мои познания в человеческом фольклоре не простирались. Остановилась на беспроигрышном:

— На самом деле нас называют эль-ин.

С тем же успехом я могла ему объяснять принципы многомерной физики. Нет, тогда он бы, пожалуй, услышал, даже если бы ничего и не понял. А эти слова просто пропустил мимо ушей. Такой маленький, а уже… человек.

— А где у тебя крылья? — Это прозвучало не как вопрос, а как приказ. Я нахмурилась. Но послушно развернула золотистый поток не то энергии, не то материи.

Искры и молнии расцветили наши лица отблесками светлого золота, воздух вокруг наполнился запахом приближающейся грозы.

— Ух ты! — Он потянулся, чтобы ухватить клубящийся, кажущийся таким прочным туман, но пальцы прошли насквозь. А затем вдруг отвердевшее крыло приподнялось и весьма ощутимо шлёпнуло нахала по руке.

Он вскинул рассерженные глаза, а я отвела крылья за спину, заставив их развеваться над головой золотым плащом.

— А уши настоящие?

— Только попробуй дёрнуть, — тут же холодно предупредила я маленького исследователя. — Заколдую.

— Как?

Любопытство этого человечка, как и его манеры, было почти эль-инским. Я вновь поймала себя на том, что слабо улыбаюсь.

— Волчи, Волчи!!! — Стремительно бежавшая к нам стройная мускулистая дама, судя по всему мамаша, не была испугана. Скорее рассержена. Удрал, понимаешь, путается тут со всякими. Что незнакомая эльфийка может повредить ребёнку, ей и в голову не пришло. Совсем неплохо, учитывая, что Завоевание я начала с того, что вырезала несколько тысяч носителей царственной, крови, включая и младенцев. — Волчи, отойди от неё немедленно!

Я высоко заломила бровь, имитируя человеческую мимику. Лёгкая иллюзия достаточно искажала внешность, чтобы эта клуша не узнала собственной Императрицы, но присутствие эль-леди вне Эль-онн всё равно было достаточно редким событием, чтобы на него не стоило обратить внимание. Забавно…

Мускулистая мамаша тем временем великолепным и неожиданно грациозным прыжком подлетела к распоясавшемуся отпрыску, подхватила того на руки.

— Прошу прощения, эль-леди. Мы уже уходим.

У меня почему-то создалось впечатление, что стоит им немного отойти, как заботливая мамочка начнёт выговаривать непутёвому дитяти что-то вроде: «Не подходи к этой гадости, испачкаешься!» Вторая бровь присоединилась к первой, насмешливо, подначивающе.

— Надеюсь, он не слишком вам досадил, миледи?

Я не могла не усмехнуться. На солнце ярко блеснули клыки.

— Нет. Но, возможно, юному Волчонку стоит поработать над своими манерами. М-мм?

Женщина покраснела: от гнева, не от страха. А Волчонок (судя по всему, взрослое имя было уже выбрано, но пройдёт не один год, прежде чем малыш официально получит на него право, так что пока Волком его называть было нельзя) радостно подпрыгнул у неё на руках.

— Мама, фея обещала меня заколдовать!

Рука женщины дрогнула, инстинктивно скользнув к бедру, где, как я знала, оливулцы предпочитали носить личное оружие. Ох…

— Только в том случае, если будешь дёргать за уши подозрительного вида зубастых незнакомцев, юный Волчонок. Тогда небольшое заклинание тебе, пожалуй, даже пойдёт на пользу. Убережёт от зубов, — холодновато, в тщательно отработанном тоне «Лейри-слушай-сюда-и-мотай-на-ус» отрезала я. Затем улыбнулась матери (без клыков), смягчая отповедь. Движением ушей отпустила их.

Оливулка, даром что человек, мгновенно считала чуждый для себя язык жестов и поспешила удалиться, унося под мышкой отбивающегося и что-то возбуждённо пищащего отпрыска. Будь она одна, такое откровенное хамство вряд ли бы мне так просто сошло с рук…

Забавно… За всё время этого маленького эпизода я не почуяла в них страха. Любопытство, раздражение, даже, пожалуй, гнев. Но они совершенно не боялись. Хорошо. Очень хорошо!

Хотя и невероятно глупо.

Эль-ин, как известно, не являются монополистами на элементарную глупость.

Ну что ж…

Я сглотнула, понимая, что ни о каком выборе и речи быть не может. Ради детского плача, разрывавшего меня изнутри. Ради всех детей, которым никогда не стать взрослыми.

Но прежде всего — ради таких вот Волчат, которые пока ещё имеют шанс всё-таки вырасти…

Сидела, смотрела на возвышающиеся над травой валуны. И пыталась разобраться в том, что чувствую.

Сен-образ сорвался с кончиков пальцев и унёсся в небо безмолвной молитвой. Сомнения? Неужели остались ещё и сомнения? Да нет. Так… Трепыхаюсь перед неизбежным.

Хватит.

Я стремительно вскочила со скамейки, побежала по дорожке, стремясь оказаться как можно дальше от тишины этого места. Косая тень, размытая ореолом крыльев, мелькнула на фоне светлеющего бледно-фиолетового неба. Полыхнули в точке между глаз короткие и отрывистые чары иллюзий. Это была старая маска, созданная для меня ещё Дельваром и заботливо сохранённая в глубинах имплантата. Тщательно сплетённая иллюзия, позволяющаяся казаться человеком, не требовала изменения собственной физиологии. Секунду спустя к выходу из сада стремительно подошла худая женщина-человек неопределённого возраста, с золотисто-русыми волосами и болезненно кривящимся ртом. Я сжала пальцами воротник лёгкого плаща, твёрдо свернула в сторону начинающих просыпаться деловых районов. Каблуки звонко цокали по плитам мостовой — и чего только не напялишь для маскировки. Волосы трепало прохладным ветерком, пальцы едва заметно дрожали.

Спешащие мимо двое парней недоумённо оглянулись — хотя признать сейчас во мне эль-ин было бы сложно, на мускулистую и пластичную оливулку я тоже не походила. Наверное, эмигрантка первого поколения, не успевшая ещё пройти генетическую модификацию.

Фыркнула, ещё выше поднимая щекочущий щёки воротник и наклонив голову против ветра. По венам бежали возбуждённой пульсацией волны изменения, смывающие остатки неуверенности. Аксиома задана, план намечен, решение принято. Пора действовать. Остальное — игнорировать.

Вскинула руку, повелительным жестом приказывая одному из скользящих наверху такси подлететь ко мне. Летающее растение, генетически запрограммированное выполнять функции общественного транспорта на планете Прима Оливулской Империи. Я скользнула внутрь, легко опустившись на мягкое, выстланное белоснежным шёлком сиденье. Пальцы рассеянно скользнули по бесконечно мягкой ткани. Такси само плело это великолепие, само создавало тончайшие нити, как когда-то давным-давно создавали их миниатюрные гусеницы с Земли Изначальной. Как похоже на оливулцев — этакая небрежно-снобистская роскошь, случайная деталь, напоминающая, что обитатели этого мира считают себя выше даже надменных арров.

Такси плавно взмыло вверх, тонкие стены чуть подрагивали от напряжённого процесса выработки легчайшего газа, позволявшего этому странному существу парить и маневрировать даже среди самых сложных воздушных потоков. Доброжелательный, начисто лишённый интеллекта голос бортового биокомпьютера поинтересовался маршрутом.

— Во Дворец.

— Дворец под запретом.

— Я — Антея!

Холодное пренебрежение в голосе. Сен-образ, опустившийся в недра биопроцессора. Золото, и многоцветие, и запах ветра, запутавшегося в волосах.

— Время полёта до места назначения — шесть минут. Приятного Вам пути.

Так-то лучше.

Мягчайший толчок. Я ощутила, как причудливый транспорт развернулся и устремился вперёд на запредельной для городской зоны скорости. Разумеется, ни голоса, ни вида моего, искажённых почти реальными иллюзиями Дельвара, не было в базе данных этой летучей луковицы. Но я была Императрицей, и была ею не первый день. У меня были способы дать понять, чего я хочу, и получить это. И даже если Служба Безопасности Дворца будет в полнейшем недоумении по поводу происходящего, они, видя высший код доступа, без вопросов пропустят странное такси и его таинственную пассажирку. Годы под правлением эль-ин приучили бедняг ничему не удивляться. Я откинулась на спинку сиденья, прикрыв глаза и позволяя теням от мелькающих рядом деревьев-небоскрёбов скользить по лицу. Тело пело от желания действовать, дрожь в пальцах передалась коленям. Удивительно, но теперь, приняв наконец решение, я чувствовала невероятное облегчение и какую-то пьяную свободу. Казалось, весь этот мир принадлежит мне, всё в моих силах. Впрочем, разве это не так?

Такси плавно спустилось на ступени Дворца, покусившись ни много ни мало на ступени парадной лестницы. С трёх разных сторон спешили шкафоподобные мальчики из СБ, в окне мелькнула обеспокоенная фигура эль-ин, который бросил один взгляд на происходящее, уважительно вскинул уши и пошёл заниматься своими делами.

Я спрыгнула на широкие ступени, по которым когда-то поднялась, чтобы убить обитавшего здесь прежнего Императора и его семью. Коротким взмахом ладони очистила память такси и отпустила летающую таратайку по её собственным делам. Повернулась к спешащим мне навстречу людям.

Импульс силы — на имплантированные им в сетчатку волокна поступила информация, что женщина в тёмном плаще имеет высший доступ и высшие полномочия, а также имеет право затребовать любую помощь, которую посчитает необходимой. Служаки оказались достаточно дисциплинированными, чтобы на их лицах не отразилось и следа вызванных этим дурацким приказом мыслей, хотя эмоции, волнами расходящиеся от всех троих, были более чем красноречивы.

Я отвернулась прежде, чем хотя бы один из невольных телохранителей успел открыть рот, и взмахом руки разрешила им следовать за собой. Взлетела по ступеням, сопровождаемая, точно тремя тенями, высокими фигурами в чёрных эсбэшных комбинезонах. Проскользнула сквозь послушно распахнувшиеся высокие двери, небрежным кивком отстраняя двинувшихся было навстречу охранников.

— Просим прощения, госпожа, но в Императорский Дворец запрещено проходить с оружием.

— Не вооружена. — Небрежно проскочила через арочный свод детектора, показавший, что действительно оружия на мне не было. Наглая ложь, разумеется. Но аакра — в первую очередь ритуальный инструмент и лишь во вторую — кинжал. А Молчаливый, мой меч, вообще является свободным гражданином Эйхаррона и подданным Эль-онн, не говоря уже о том, что обладает статусом полноценной личности. Он имеет право идти туда, куда считает нужным. То есть туда же, куда и я.

Вышла на середину просторного, пустого зала, из которого разлетались лестницы и лифты к различным покоям, и остановилась, пытаясь понять, что же мне тут понадобилось.

Как почти все здания Оливула, Дворец был скорее живым растением, нежели конструкцией из мёртвых материалов. Прохладные мраморные полы «заживляли» царапины не хуже любой кожи, с той лишь разницей, что на них не оставалось шрамов. Стены впитывали пыль и мусор, используя их для поддержания своего существования и избавляя живущих здесь от необходимости содержать штат уборщиков. Нет, это не был полуразумный онн эль-ин, но, по сравнению с мёртвыми коробками, в которые предпочитали заключать себя прочие люди…

И тем не менее, я не любила это место. Терпеть не могла. За всё время своего правления едва ли провела две ночи под этой крышей, предпочитая шаткую, похожую на гигантскую иглу, башню на окраине города. Слишком много призраков витало среди этих древних стен.

Я запрокинула голову, разглядывая взмывающие ввысь сводчатые потолки, чуть выступающие рёбра стропил, великолепную рельефную резьбу, ещё более элегантную в своей однотонности. Это было место славы, место великой истории и великой красоты. Чудовищно помпезное, однако удивительно гармоничное. Как бы мало эль-ин ни разбирались в архитектуре, даже мы вынуждены были признать, что Зимородок, создатель этого удивительного строения, был гением.

Сердито тряхнув головой, я решительно направилась к одной из лестниц. Не доходя до белоснежных, в серебряных прожилках, ступеней, вскочила на полукруглую площадку.

— В галерею.

Площадка под моими ногами взмыла в воздух так плавно, что движение совсем не ощущалось — силовое поле удерживало тех пассажиров, которым бы вдруг вздумалось упасть. Стремительный подъём, затем дуга по одному из коридоров, и лифт остановился перед просторной, освещённой лучами солнца анфиладой. Я спрыгнула на пол, спиной ощутила, как с трёх других точно таких же платформ беззвучно и стремительно спрыгнули три эсбэшника. Не оглядываясь на этот эскорт, пошла вперёд.

Должно быть, смертные были весьма озадачены целью моего пребывания здесь. В их обществе не принято выдавать такие полномочия только затем, чтобы посмотреть достопримечательности, но ни один не выразил желания уйти, оставив странную посетительницу творить, что ей вздумается, в Императорском Дворце.

Мне, честно говоря, было глубоко плевать, что они делают и что думают. Я медленно переходила от одной картины к другой, прищурившись разглядывала статуи, пыталась уловить закономерности в орнаментах и окантовке. Этому меня научила Нефрит: если хочешь познать человеческую душу, взгляни на то, что они называют искусством. Здесь, в легендарной галерее императорского Дворца, было собрано то, что этот народ считал слишком ценным, чтобы выставлять на всеобщее обозрение. Конечно, всегда можно было залезть в информационную сеть, изображение этих шедевров было бы передо мной, но сейчас важно было даже не само изображение, сколько мельчайшие детали, следы, оставленные авторами: призрачные эмоции, запечатлённые в красках, дереве, камне.

Я смотрела на причудливые плоды людской фантазии, вглядывалась в сюжеты, в сочетание цветов, чувств и символов. Попыталась сымитировать пару поз, хмуро покрутила запястьем, стараясь добиться того странного положения кисти, что так точно было поймано у одной из фигур голографической композиции. Здесь, в этих бредовых, на мой взгляд, вещах, отражалось, точно в кривом зеркале, сознание людей. То, что художники и сами в себе не подозревали, о чём не догадывались и зрители, когда любовались произведениями художников. Нефрит назвала бы это архетипом. Я предпочитала более ёмкий термин «человеческие бзики»: оба названия были одинаково условны.

Что-то потихоньку начало проясняться. Когда я прошла мимо третьей картины, изображающей один и тот же сюжет, в голове начала оформляться некая, пока ещё смутная идея. Называлось сие помпезное и проникновенное произведение «Освобождением» и изображало один из ключевых моментов Великого Мятежа. Беркут Ай-013-Оливо, Великий и Непобедимый, врывается с отрядом преданной гвардии в подземные лаборатории, дабы уничтожить учёных, разрабатывавших военно-шпионский проект, с которого, собственно, и началась Оливулская Империя. А сгорбленный годами человек, бывший, если подумать, отцом и создателем всей этой генетически модифицированной ватаги, стискивает в старческих пальцах бластер, который он минуту спустя сам передаст Беркуту и из которого и будет застрелен. Я подозревала, что оружие старый учёный отдал, польстившись на обещание сохранить ему жизнь, и дальнейшим развитием событий был неприятно удивлён. Но легенда упрямо твердила, что были у него благородные мотивы, невыносимая вина, что даже была произнесена проникновенная речь про грехи и искупления. Ну-ну. Что-то слишком цинична стала я в последнее время. Совсем разучилась смотреть на мир с доверием.

Хотя, если подумать, смотреть на мир с доверием я никогда и не умела. Ну и Ауте с ним.

Ещё с полчаса бродила по бесчисленным комнатам этого гигантского музея, скромно именуемого галереей. Разумеется, не успела увидеть и десятой доли того, что здесь было. Потом, поняв, что дальше метаться среди старой рухляди бесполезно, переместилась в дворцовую библиотеку, где, презрев универсальные биоэлектронные носители информации, два часа ползала среди старинных, напечатанных на традиционной бумаге книг.

Сопоставляла, думала, искала. Сценарий предстоящего представления начал более-менее оформляться, но моих знаний и интуиции явно не хватало, чтобы определить самое важное.

Что ж, обратимся за помощью.

Закрыла глаза, погружаясь в свою причастность к памяти и разуму народа эль-ин. Среди многоголосия живых, мёртвых и тех, кому ещё предстоит родиться, привычно отыскала призрачный отблеск той, что погибла многие годы назад. Нефрит арр Вуэйн. Человек, женщина, Видящая Истину. Если кто и сможет подсказать…

Я швырнула зарисовку плана в собственное подсознание, давая материалам «повариться» в соку чужих воспоминаний, и минуту спустя перед моими глазами предстала всё та же схема, но расцвеченная новыми оттенками смысла. Я подумала, кое-что изменила.

И повторила процедуру с самого начала.

В чём-то общение с Эль, богиней и памятью моего народа, было похоже на танец. Точно сон на заданную тему, вливаемый в твоё сознание. Здесь я тоже приводила себя к единению с высшими силами Мироздания, становясь сосудом бушующей вовне энергии. Постоянство в движении. Только здесь «движение» относилось скорее к мыслям и образам, не требуя такой полной самоотдачи, как в танце с Ауте. В отличие от Бесконечно Изменчивой, Эль в чём-то знакома. Моё сознание является частью её пугающе странного Я, как, впрочем, и сознание любого эль-ин. Нет необходимости каждый раз знакомиться со своей богиней заново.

«Не будь в этом так уверена, Тея. Я могу тебя и удивить».

Откуда-то из глубин подсознания дохнуло тёплыми язычками зарождающейся злости.

Оп-с! Кажется, последняя мысль и впрямь была некорректна! Прошу прощения, о Божественная, разве может презренная, вот уже тридцать лет являющаяся твоей аватарой, позволить себе фамильярность?!

«Не остри».

Но гнев исчез из божественного голоса, остались только ворчливые нотки. Что ж, будем считать это извинением.

Сказать, что мы с моей богиней прекрасно друг друга понимаем, будет, наверное, преувеличением. Но, по крайней мере, с ней никогда не бывает скучно.

«Взаимно, Тея. Взаимно».

Гм. Ладно. С общим планом я в общих чертах закончила. Теперь…

Лопатками откинулась на спинку кресла, упёрлась ступнями в стол и потянулась. Тело выгнулось дугой, затем медленно опустилось обратно на сиденье. Закинула руки за голову. Мне надо было подумать.

Как не хватало сейчас Шарена! Спросить бы у него совета, выслушать ироничный комментарий… Но мой наставник и проводник в мире смертных покинул этот мир. Как он и мечтал — в почтенном возрасте ста лет с приличным хвостиком, но не в постели с чьей-то молодой женой, а в результате покушения. Не зря хитрюга так не хотел снова впутываться в большую политику Ойкумены…

Время для горя и мести давно прошло. Сейчас мне необходим совет человека. Или хотя бы просто человеческий взгляд на жизнь.

«Мой совет тебя не устроит?» — спросил откуда-то из-за спины голос Нефрит. Нет, не совсем Нефрит. Просто голос. Отражение отражения.

Ты не человек, Эль. Ты вообще находишься где-то на качественно ином уровне бытия, и понять людей тебе так же невозможно, как и им — понять тебя. К тому же мы беспрерывно советуемся вот уже несколько часов!

«Как хочешь».

Я вскинулась, уловив в мысленном тоне своей богини подозрительно знакомые нотки. Так звучал её голос, когда она выкидывала очередной фокус или же просто знала что-то, что находила забавным.

Позади раздался тихий шелест, и я резко обернулась. Охранники исчезли, когда, наткнувшись в очередной раз на маячивших за спиной громил, я в достаточно резкой форме приказала им вести дистантное наблюдение, а ещё лучше — найти какое-нибудь более полезное занятие. Зато теперь около меня стоял сморщенный старичок в дворцовом мундире, в фигуре которого едва угадывалось некогда могучее сложение исконного оливулца. Я моргнула и вспомнила: библиотекарь. Он помог мне найти некоторые из старинных книг. Но почему Эль заинтересовалась этим учёным ископаемым?

Я приподняла уши в вежливом вопросе, потом вспомнила, что я замаскирована под человека, а человеческие уши не так подвижны, чтобы с их помощью вести беседу, и приподняла бровь.

— Да?

— Календарь, сударыня, — старичок прошествовал к столу и осторожно водрузил на полированную поверхность красивый, красочно расписанный календарь. Ах да, мне ведь необходимо выбрать дату.

Каждый день, на который выпадал какой-нибудь праздник (а праздников и знаменательных событий у смертных более чем достаточно), выделен другим цветом и снабжён небольшим рисунком. То, что нужно.

Я нашла сегодняшний день и водрузила на него подставку для светового пера. Точка отсчёта. Задумчиво повозила пальцем по глянцевой пластик-бумаге. Человеческий подход к измерению времени до сих пор приводил меня в замешательство. Нельзя ведь доводить понятие цикличности до абсолюта! Эти смертные умудрялись наделять смыслом даже те вещи, которым этот смысл вовсе не нужен. Ну да Ауте с ними, со смертными. Что там у нас знаменательного планируется до конца недели?

— Вам помочь, сударыня?

Библиотекарь.

— Да, пожалуйста. Вы не подскажете, что такое «День Сотворения»?

Взгляд у него стал… Видели когда-нибудь удивлённого и обиженного пожилого филина? Что-то в этом роде. Сначала посмотрел, как будто ослышался, потом — с изумлением, потом на физиономии появилось странное понимающее выражение.

— Религиозный праздник, миледи.

Я с сомнением посмотрела на тщательно выполненную старинную миниатюру, иллюстрирующую этот «религиозный праздник».

— Что-нибудь о возрождении, начале новой жизни и единении с природой?

— Э-ээ… Да. В этом роде, миледи.

Я задумчиво постучала ногтем по выделенной красным цифре, прикидывая.

— Заманчиво, конечно. Но недостаточно драматично. Не совсем… то.

Мне нужна была трагедия. Мрачная, многозначительная и полная торжественности. Хотя связь с «новым началом» тоже не помешает.

— Скажите, а в ближайшие дни случайно не ожидается ещё какая-нибудь печальная и значительная дата?

И снова старик посмотрел на меня… странно. И достаточно холодно.

— На День Сотворения приходится годовщина Бойни, миледи, — теперь его тон был более чем сух.

— Бойни? — Я явно услышала заглавную букву в этом слове, но никак не могла сообразить, о чём идёт речь.

— День, когда ве… когда Антея тор Дериул взошла на престол, миледи.

— О!

О Небо!

Годовщина того кошмарного дня, когда я уничтожила весь правящий род Оливула и, согласно их же собственным законам, стала новой Императрицей. Того дикого, полного боли и ужаса дня, когда я ушла в танец туауте и принесла страшную жертву на алтарь собственной ненависти. День, в расплату за который я и должна буду вскоре умереть.

Ауте свидетель, я хотела бы забыть об этом дне. Вычеркнуть его, вернуться в прошлое и сделать так, чтобы никогда ничего подобного не случалось. Но даже если бы совесть и позволила мне стереть этот ужас из своего сознания, от оливулцев подобной любезности ждать не приходилось. Ежегодно любимые подданные отмечали знаменательную Дату массовыми восстаниями, беспорядками и демонстрациями протеста. Для смертных это, похоже, стало чем-то вроде доброй традиции, обязательным пунктом развлекательной программы. Вместе с карнавалами и обычаем дарить подарки. Служба Безопасности, во главе с Зимним, сейчас с ног сбивалась, пытаясь подготовиться к предстоящим погромам.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой! О Ауте, владычица всех совпадений, ты слишком добра ко мне, слишком! Но доброта твоя всегда почему-то выходит боком…

Голос прозвучал хрипло и тихо, почти шёпот.

— Отлично. Очень… вовремя.

И я вонзила световое перо в центр обведённой красным цифры. Острая тонкая палочка пробила насквозь прочную пластик-бумагу и пришпилила календарь к поверхности стола.

— Миледи?

Я заставила себя притушить диковатую ярость своего торжества. Не стоит пугать их раньше времени.

— В этом году в честь столь знаменательного события планируется очень интересное развлечение. Совершенно необыкновенное. Оливулцам понравится. Да что там, вы будете просто в восторге!

Похоже, старичок мне не поверил. По крайней мере, смотрел он весьма хмуро.

— Эль-леди…

Я замерла. Ведь есть же такая вещь, как маскировка. Конечно, я давно поняла, что старик меня раскусил, ещё когда он вместо нейтральной «сударыни» вдруг перешёл к почтительно-холодной «миледи». Но как?

— Как вы узнали? — спросила я с искренним любопытством.

Он ответил выразительным взглядом. Понятно. Говорил мне Аррек, что без танца моё умение маскироваться не обманет даже слепую курицу, но получить этому очередное подтверждение всё-таки печально.

— Ладно, — я чуть склонила голову, позволяя волосам упасть на лицо, а когда вновь выпрямилась, это лицо было уже моим собственным. Бледная кожа, огромные многоцветные глаза, сияющий камень во лбу. Чуть приподнимающие верхнюю губу клыки. Надо отдать старому библиотекарю должное, увидев перед собой Императрицу, тот не стал ни пугаться, ни ругаться, ни даже швыряться гранатами (три традиционные реакции жителей Оливула на мою физиономию). Лишь склонил голову. Чуть-чуть. Так, чтобы стало понятно: этот поклон толкуйте как угодно, только не как знак уважения. Да, оливулцам определённо понравится мой «подарок» к их празднику.

— Скажите, а нет ли какой-нибудь традиции, предписывающей, что Императрица должна делать в День Сотворения?

Пауза. Никогда раньше Антею тор Дериул-Шеррн не интересовали традиции её нелюбимых смертных поданных. И с точки зрения старого библиотекаря, наверняка помнящего прежнюю династию, ничего хорошего из такого интереса получиться не могло.

— В этот день обычно давался большой Императорский Бал.

Ну что ж, назовём это «Императорским Балом». Назвать, в принципе, можно как угодно, суть от этого не изменится.

С датой и официальным наименованием мы разобрались, теперь хорошо бы определиться с местом. Лучше всего подошёл бы Зал Советов в Шеррн-онн, обычно эль-ин важные события отмечали именно там. Но тогда не удастся оказать на оливулцев то воздействие, о котором мечталось. С другой стороны, мне совсем не улыбалась идея собирать Совет эль-ин в мире смертных. Визит целой оравы моих… гм… соотечественников для вышеуказанного мира может закончиться весьма и весьма плачевно. Воспитательный момент моей смерти будет потерян, если столица Империи станет этаким грандиозным погребальным костром.

Решения, решения…

— А где обычно проходил этот бал?

— В Императорском Дворце, ваше величество.

То есть здесь. В том самом Дворце, где я появилась тридцать пять лет назад, чтобы вырезать всю императорскую семью. Заманчиво. Очень заманчиво.

Но, к сожалению, об этом и речи быть не может. Я бы рискнула, если бы всё упиралось в обеспечение безопасности эльфийских лордов на планете, полной террористов. Увы, проблема заключалась в эльфийских леди. Ни при каких условиях я не позволю всем Матерям кланов собраться в одном месте вне Эль-онн.

— Пожалуй, стоит чуть изменить эту прекрасную традицию.

Оформим всё как торжество в высшем свете. Соберу полный Совет Эль-онн. И приглашу на него дополнительных гостей. Прежде всего, разумеется, оливулцев. С голокамерами.

Зимний будет в ужасе. И вся остальная служба безопасности тоже, причём как наша, эльфийская, так и имперская. Собрать повелительниц эль-ин в помещении, куда доставят разномастную коллекцию отчаянных террористов… Террористов, конечно, жалко…

Эх, придётся мне выслушать всё, что господа профессиональные параноики подумают об этой идее.

Ну и пусть. Их работа — обеспечить безопасность. Вот пусть они в кои-то веки работой и займутся!

Я наклонила уши в сторону библиотекаря и сердечно поблагодарила его за помощь, чем, кажется, здорово напугала беднягу. Пусть Бесконечно Изменчивая будет милостива к его совести и никогда не позволит старику узнать, как он помог мне несколькими процеженными сквозь зубы словами и неодобрительными гримасами.

Потом…

Потом началась работа. Для начала — вызвала прямо сюда, в зал библиотеки тройку секретарей и известила их о планируемом Бале (хамить в ответ решилась только Дий-нарра): Продиктовала по памяти список гостей, приказала послать всем приглашения.

Надо было видеть лица бедняг, когда я оглашала список. И лица маячивших на заднем плане офицеров безопасности, как эльфийской, так и имперской. Ещё бы им не кривиться, когда Императрица к титулам министров и военных командиров стала открыто добавлять их звания в революционно-террористических организациях. Самое забавное, они испугались не того, что «Бал» превратится в очередную Бойню, а того, что я сама пострадаю. Я была тронута. И так им об этом и сказала. А потом, пока у кого-нибудь не случился сердечный приступ, поспешила добавить, что отлично понимаю: ничего личного здесь нет, они просто боятся дестабилизации обстановки и новой волны вендетт. И заверила, что бояться этого не стоит.

Они почему-то испугались ещё больше.

Потом пошло обсуждение самого Бала. У меня было несколько скромных пожеланий по декору и сценарию, но суть сводилась к следующему: поручить всё леди Вииале тор Шеррн и попросить её, чтобы атмосфера хоть немного напоминала традиционный Имперский Бал в честь Дня Сотворения. Ответственным за безопасность был назначен лорд Зимний из клана Атакующих. Надо же напоследок подложить ему хоть одну свинью! Тоже в рамках традиций!

Я решила, что пока с бедняг хватит, и попросила оставить меня в одиночестве. Затем, когда все ушли, рассеивающимся импульсом спалила все системы слежения. И долго-долго сидела, уставившись в одну точку. И пальцем раскачивала воткнутое в пластик-бумагу световое перо. Казалось, этот тонкий-тонкий клинок всажен прямо в мою плоть, что бесконечными мягкими движениями я бережу старую рану. Знаете, одну из тех, которые вроде бы уже так привычны, что почти не болят, но в то же время не дают и забыть о себе.

Ладно, хватит. Ты решила, девочка. Так будь добра быть последовательной в своих решениях.

Следующие полчаса были потрачены на составление приглашений для эль-ин. Невидимые и бестелесные, сен-образы отправились к Матерям кланов, отрезая мне последние пути отступления. Затем, хотя их уже должны проинформировать, — к Зимнему и Вииале. И наконец, отдельный образ-послание для Лейруору тор Шеррн.

Они поймут, что за смысл скрывается под короткими официальными фразами.

Смысл под смыслом, река под рекой. Молчание и слова. Так откуда же эти неподъёмные камни в моей душе? Ауте, как надоело!

Усталый сен-образ вспорхнул с ладоней и растворился в одиночестве старой библиотеки. Книги не ответили, погружённые в свои собственные сны.

Всё.

Почти.

Отчаянно пытаясь потянуть время, я задумчиво водила пальцами между подставкой и световым пером. Сегодня. И День Сотворения. Две точки, между которыми заключены три коротких дня: вся бесконечность оставшейся жизни. Столько нужно успеть!

Разумеется, разобрать все завалы и привести в порядок дела, чтобы Лейруору не получила в наследство тот хаос, что свалился когда-то на меня. Уладить дела с аррами, подготовить оливулцев. Да, конечно, мне нужно будет отправить послания старым друзьям. Нехорошо уходить не попрощавшись, оставляя важное недосказанным. И как-нибудь выбрать время, повидаться с родителями. И… сколько же всего…

Нет, так дело не пойдёт. Нельзя последние часы собственной жизни носиться по Вселенной, точно курица с отрубленной головой, хватаясь за что попало и не успевая толком ничего. Нужно выбрать самое главное… Почему бы не заняться наконец приведением в порядок собственной кармы? Ага, спохватилась. Что называется, вовремя. Ну ладно, карме уже не поможешь — к чему мёртвому припарки? — но, по крайней мере, надо привести себя в соответствующее настроение. Конечно медитации. Поработать со снами. Потанцевать медленно, вдумчиво, с удовольствием. Чтобы переход в посмертие прошёл правильно, чтобы мой дух, когда он будет растворяться в Эль, не трепыхался и не мешал. Чтобы, когда будет решаться, быть ли моей следующей реинкарнации, я могла как-то повлиять на решение, а не оказалась засунута в первого же приглянувшегося Эль младенца…

И…

Ох, ну кого я пытаюсь обмануть?

Резкими, почти злобными мыслями начертала приглашение лорду Арреку арр-Вуэйн с просьбой-приказом посетить Бал, который даёт его супруга в честь Дня Сотворения. И не отправила, а швырнула призрачное послание на поиски мужа.

Вот теперь действительно всё. Теперь пути назад и правда отрезаны.

Приглашение к бою было послано. У меня не было ни малейшего сомнения, что Аррек его примет. Он принял его ещё тридцать лет назад.

Схватка началась.

И лишь Ауте известно, чем она может закончиться.