"Вадим Леднев. Операция 'Муравьиный бог' " - читать интересную книгу автора

костерок. Благо с топливом проблем не было - выброшенными водой на берег и
высушенными на солнце обломками дерева усеяна вся песчаная полоса пляжа.
Собрав достаточно щепок, он поставил их пирамидкой и сунул в середину кусок
газеты. Рядом с одеждой на бревне лежали сигареты и зажигалка, которые Мила
по-приходу, сразу же извлекла из сумочки. Никита взял зажигалку, оказавшуюся
неожиданно тяжелой. Он поднес ее к лицу, пытаясь в темноте рассмотреть
конструкцию, повертел, нажал на цилиндрик сбоку и зажигалка звонко
дзынькнув, открылась, выбросив струйку яркого пламени. Хмыкнув, Никита
поджег газету и защелкнул крышку. Сухой топляк занялся сразу. Никита
задумчиво смотрел на завораживающие языки пламени. В костре целая жизнь...
некоторые палочки гаснут, зато другие начинают разгораться. Закипает смола
на свежем дереве, а старые сухие щепки сгорают бодро с треском и подпрыгом,
полностью отдаваясь огню, оставляя после себя лишь кучки серого пепла...
- Хорошо, что ты костер развел! Д-д-д-д... Холодно!
Никита вздрогнул и повернулся. Рядом стояла незаметно подошедшая Мила.
Она скрестила руки под грудью и смешно сунула ладони под мышки, словно
это могло ее согреть. Все тело было покрыто переливающими, от неверного
света костра, капельками воды.
- Вытереться нечем, - пожаловалась она.
Первым порывом было обнять девушку, согреть своим теплом, но, поймав ее
взгляд, Никита опять почувствовал это непонятное чувство умиротворения... Он
пересел на бревно и, плеснув в стаканчик коньяк, протянул его Миле, стараясь
не опускать взгляда ниже ее плеч:
- Вот, согрейся, - неловко сказал он. "Да что ты будешь делать... -
пронеслось в голове, - Ведь только сейчас, я готов был на разные глупости,
типа, признаний в любви... целования песка, по которому она ходила. Вот так,
так..."
Никита налил себе тоже, довольно щедро, и глядя, как Мила натягивает
одежду на мокрое тело, незаметно выхлебал почти весь стаканчик. Тут же
почувствовал, что заметно опьянел. Коньяк после пива...Он снова плеснул в
стаканчики, и почему-то сказал:
- Выпьем за красоту! И понты, которые недешевые!
Мила молча тюкнулась своим стаканчиком об его и отпила глоток.
- Стебешься? - спросила она, жуя шоколадку, - На коньяк намекаешь?
- Коньяк дорогой конечно, но бог с ним... А вот зажигалка... разреши? -
Никита поднес блестящий прямоугольничек к глазам. Ага, S. T. Dupont... Из
чего собственно сей понт? Из платины или из палладия? А часики конечно со
стекляшками?
- По-моему, из платины, - равнодушно сказала Мила, - Но это не понты -
это боевой трофей. И вообще, красиво жить не запретишь! Понял?
- Боевой? Что-то ты, дорогая, темнишь... кто ты, доктор Зорге? Вдова
миллиардера? Не боишься с этим по ночам ходить? Особенно с незнакомыми
мужиками?
- С малознакомыми, - сухо уточнила Мила, села на корточки и протянула
ладошки к костру. Помолчали. Никите стало неловко. Действительно, чего
пристал с глупостями, кто он такой, подобные вопросы задавать, действительно
малознакомой девушке.
- Но есть вариант... - сказала Мила, вздохнув.
Никита молча, ковырял щепкой песок, ожидая, неприятного для себя
продолжения.