"Эдвард Ли. Реанимация (Сб. "Число зверя")" - читать интересную книгу автора

большого формата шириной дюйм с четвертью, чтобы на копиях сохранялась
хорошая контрастность. Пять коробок с лентами лежали перед "Сони
тринитрон" с диагональю тридцать пять дюймов и студийным плеером "Томпсон
электронике".
- Классные ребятки на этот раз, - похвалил сам себя Родз. - На уровне.
Иногда детеныши балдели от камеры или просто выпадали; многие
страдали от внутриутробного кокаина, алкоголизма или внутриутробных
повреждений. Бывало, что Паона действительно печалило положение дел в этом
мире.
Теперь наступила самая неприятная часть работы. Паон должен был
сидеть и осматривать каждый оригинал: освещение, разрешение и четкость. Он
вставил первую кассету...
Ну и ну! - подумал он. На экране задвигались бледные фигуры. В общем,
они были всегда одинаковы. Что Паона больше всего доставало - это их лица,
жалкие лица детишек, их выражения, когда дубари Родза пускали в дело свои
штыри. О чем они думают? Что творится у них в голове? То и дело ребенок
заглядывал в камеру с выражением, не поддававшимся описанию...
- Дай мне хотя бы просветить бабки ультрафиолетом, пока ты смотришь,
- сказал Родз.
- А, да. На.
Паон кинул ему набитый пакет, а сам продолжал смотреть, и ему
казалось, будто его лицо вылеплено из глины. Родз всегда придумывал к
своим роликам забавные заглавия, вроде "Вазелиновый переулок", "Юные и
безволосые", "Перфораторная". Пока что Родз натянул нейлоновые перчатки и
вытащил из пакета пачку сотенных. Десять кусков сотнями - это не очень
впечатляющее зрелище. Каждую бумажку он просвечивал с обеих сторон
ультрафиолетовой кварцевой лампой. Техники казначейства все время работали
в контакте с минюстом и Бюро. Любимый их трюк - это метить деньги
невидимыми красками уранил-фосфата. Неубиенная улика для суда.
- Достаточно для тебя чисто? - спросил Паон. - Для такого чистоплюя,
как ты?
- Ну, выглядят нормально. - Лицо Родза отсвечивало ультрафиолетом,
пока он занимался инспекцией. - И номера не подряд. Нормально.
Паон снова повернулся к экрану и вздрогнул. На последней ленте был
сам Родз с зачесанными назад волосами и фальшивой бородой. Он тоже пускал
в ход свой штырь. Паон скривился.
- Здорово, да? - Родз усмехнулся своему изображению на экране. -
Всегда хотел сниматься в кино.
- "Оскара" тебе надо дать. За лучшее извращение.
- Кто бы говорил про извращения! Я только фильмы снимаю. Это ваши
люди их продают.
Родз был по-своему прав. Все мы в одной игре. Когда платят хорошие
деньги, делаешь, что приходится делать.
- Все, я пошел, - сказал Паон, когда последний оригинал щелкнул и
отключился. Он собрал ленты и вышел в гостиную вслед за Родзом. - Не могу
сказать, что приятно было зайти.
- Ты бы со мной повежливей, - хихикнул Родз. - Как-нибудь я мог бы и
тебя пустить в фильм. Ты после этого уже не будешь прежним.
- А ты не будешь прежним, если я оторву тебе голову и засуну тебе же
в задницу.