"Танит Ли. Вазкор, сын Вазкора" - читать интересную книгу автора

их вес, что-то оборвалось у меня внутри как камень, сорвавшийся с горы.
Впервые, убив, я понял, что отнял чью-то жизнь, нечто, что принадлежало
кому-то. Олени, которых приходилось волочить по снегу, были тяжелыми, как
свинец, и дряблыми, как мешки, из которых вылили вино. Я пожалел, что
сделал это; у нас было достаточно мяса. Однако я чего-то добивался и
вскоре, возвращаясь назад с добычей, я увидел зайца и убил его тоже и
принес к палаткам.
Мужчины смотрели на то, что я принес, с возмущением, а некоторые из
молодых женщин не удержались от восклицаний. Кое-кому на женской половине
я начинал немножко нравиться. После Чулы были другие, более благосклонные,
но тоже готовые вопить и жаловаться потом. Однако, как я заметил, они
приходили снова.
Эттука не было. Он пил с другими вождями дагкта на южной стороне
лагеря. Он не заходил к моей матери, пока не возвращался к вечерней еде
или не напивался до буйства, или и то и другое вместе. Тафра сидела в
своей темно-синей палатке и ткала на станке, вымененном у моуи. Они
говорили, что получили его от людей из города, что к западу от гор, где
отшумели и закончились войны, оставив после себя только руины.
Война шла между древними городами с незапамятных времен, но это была
величественная война, с правилами, как в танце. Потом появился кто-то, кто
все изменил. Племена знали об этом из отрывочных рассказов беженцев,
которые переходили через горы, чтобы избежать сражений. Одна сказка, сразу
подвергнутая сомнению, была о богине, выросшей на земле. Населению племен
больше приходилась по вкусу история о могущественном и честолюбивом муже,
который втянул города в битву за свои собственные цели, был убит и
предоставил войне полыхать самой по себе, неуправляемой и никем не
возглавляемой. В первые пять или шесть лет после моего рождения города
нападали друг на друга, как умирающие драконы, и были разодраны в клочья.
После этого оставшиеся в живых бродяжничали кучками, пираты в своих родных
местах, ожесточенные, безумные и безрассудно гордые. Таких банд было
больше тысячи, и у каждой своя вера и какой нибудь сумасшедший командир
или принц. Иногда проходил слух об их налете на селения за горами и о том,
что они увели в рабство мужчин из племен. Городские господа всегда считали
себя выдающимися; никто из людей не был им ровней. Моуи, однако, вели с
ними торговлю у сожженных руин, которые жители крарлов называли Эшкир.
Городские воины странно выглядели. По слухам, их лица всегда скрывали
маски, как у наших женщин, только их маски были из бронзы, железа или даже
серебра и золота, хотя одеты они были в шкуры животных и лохмотья. Из
потертых поводьев их коней сыпались драгоценные камни, а у лошадей от
голода торчали ребра. Рассказывали также байку, будто эти городские
мужчины не едят и обладают волшебными силами. Их никогда не видели зимой,
потому что проходы были засыпаны глубоким снегом, и в любое время они
редко углублялись на восток.
На станке из Эшкира моя мать ткала алое полотно с каймой из
затейливого переплетения черного, темно-бордового и желтого цветов. Это
будет для него. Мой гнев вспыхнул с новой силой от вида матери, работающей
на Эттука в мои последние часы в этом мире. Я чувствовал, что она должна
принадлежать исключительно мне, потому что я был уверен, что завтрашний
день означал мой конец, и старался до отказа заполнить делами сегодняшний.
Ее волосы, когда она работала, были распущены. Они были цвета