"Тэнит Ли. Мяу" - читать интересную книгу автора

льва. Запоздало подумал: должно быть, это просто шутка, розыгрыш. Но если
бы Кэти бросилась на меня с кухонным ножом, я бы струхнул гораздо меньше.
Что делать? Выскочить из дома и - наутек? Чтобы больше никогда не
возвращаться? Она к этому готова. Или остаться, разговорить, вникнуть,
зачем ей эти глупые игры и что от меня требуется, чтобы она не сходила с
катушек? Пока я раздумывал, она вернулась в гостиную. Посмотрела на меня и
сказала:
- Прости, это не предназначалось для твоих глаз.
- Да? А мне почему-то кажется, что я должен был увидеть. Что ты
хотела этим доказать?
- Ничего. Я живу, как мне нравится. И царапать дерево люблю. Видишь?
- Она указала на камин. - У тебя испуганное лицо.
- Наверное, потому, что я испуган. Она скользнула ко мне и обвила
руками.
- Меня боишься?
- Боюсь - не то слово.
Она целовала меня в подбородок, и при каждом поцелуе я чувствовал
прикосновение зубов. Могу вообразить, как бы она себя вела, если бы в этот
момент мы занялись любовью. Но мне этого почему-то не хотелось. Хотелось
сделать ей ручкой и дать деру. Но почему-то забота о человеке входит в
привычку, а с привычками, как всем известно, бороться нелегко. Вот
представьте: вы входите в дом и видите хорошенькую девицу с пузырьком
таблеток в одной лапке и бритвенным лезвием в другой. И что сделаете?
Попросите извинения, выйдете и затворите дверь?
Вдобавок я почувствовал, что Кэти дрожит. Я-то думал, в этом доме
только меня трясет.
- Надевай пальто и обувайся, - говорю.
- Но ведь идет снег.
- Вечно эти отговорки... Одевайся. Через десять минут мы вышли на
улицу. Холодный серебристый воздух, казалось, насквозь продул мне голову.
И я вдруг спросил себя: интересно, куда это я ее веду? Но Кэти помалкивала
и шагала рядом, как хорошая и послушная девочка, которой невдомек, что это
задумал добрый дяденька. Мы прокатились в метро, поднялись и двинули ко
мне на Мэйсон, 23. Я туда никого не водил без крайней необходимости, даже
кролика не приносил. И сам старался ночевать в "Короле Кубков", а дома
появлялся изредка, только чтоб отоспаться, отлупить пишущую машинку и
подумать о своем житье-бытье.
Вот и моя халупа. До квартиры только два лестничных марша или
несколько судорожных рывков лифта. Комнаты в отраженных снегом лучах
холодны и неуютны, куда ни глянь, старые газеты, журналы и пыль. Но это
мой мир, и Кэти мне здесь была не нужна. Но все-таки я ее привел. Зачем?
Может, некая частица подсознания решила, что эта нора сделана из моей
собственной эктоплазмы и ей удастся то, что не под силу никаким уговорам?
Мы вошли, и Кэти в страхе огляделась. По пути мы не перемолвились ни
словом.
- Удобства - как в номере люкс, - говорю. - Правда, почти ничего не
работает.
Кэти подошла к окну, постояла. На ее плечах таяли снежинки. Она
посмотрела во двор, на мусорные баки, на глазурованные снегом битые
бутылки. Когда повернулась, у нее сияли глаза, бежали слезы. Она