"Танит Ли. Убить мертвых" - читать интересную книгу автора

- Ты зря проделал долгий путь, Парл Дро. У нас тут нет неупокоенных.
- О, вы заблуждаетесь, - возразил он, и многие вздрогнули, после
долгого молчания вновь услышав его безукоризненный голос. - Полмили отсюда,
вверх по дороге. Покосившийся дом с каменной башней.
Тишина, повисшая после его слов, была такой плотной, что он мог бы
нарезать ее мясницким ножом слуги. Селяне знали, что в доме нечисто, и
пытались скрыть от него. Парл Дро подтвердил их подозрениями это повергло
людей в трепет. Конечно, он не стал объяснять им, что на самом деле
направляется совсем в другое место, а покосившийся дом - всего лишь еще одно
дело, встретившееся по дороге.
Первый из тех шутников, что изображали блеянье жареного барана,
произнес, понизив голос:
- Он говорит о доме Собана.
Кто-то другой поправил:
- Теперь это дом Сидди. Там ничего нет. Только нищета и легкое дыхание
безумия.
Слуга в кожаном переднике наклонился через плечо Парла Дро, чтобы снова
наполнить его кружку, но Дро накрыл посудину ладонью. Тогда слуга вступил в
разговор:
- Лет пять тому назад Собаны были здешними господами, старый Собан и
две его дочки. Но они разорились, и землю выкупила община.
- Они разорились, потому что папаша все пропил, - подал голос еще один
селянин. - Он начал пить раньше, чем Сидди научилась есть. Тогда они
распродали барахло - так, всякий хлам, дурацкие поделки. Помните, там была
такая мудреная штуковина, якобы из дальних краев? А на самом деле - просто
пара старых кос, склепанных вместе. Ему, Собану, тогда кузнец помогал. И
плотник, и каменщик. Да все...
- Говорят, - сказал еще кто-то, - он сделал ожерелье из молочных зубов
Сидди и продал его. Чокнутый.
- Да Сидди и сама чокнутая. Жаль, она ведь такая хорошенькая. Мы ее не
трогаем, в память о старых временах. Она одна живет в том доме.
- Не вполне одна, - заметил Дро.
- Ее папашу выпивка уже несколько лет как в могилу свела, - снова
вмешался первый из собеседников. - Ты не о нем толкуешь?
- Не думаю.
- Поговаривали вот что, - сказал второй селянин. - Девчонки любили
играться с травами. Колдовскими, может, и ядовитыми. Папаша довел их своим
пьянством, и... вон как оно вышло.
- Враки это все, - возразил кто-то.
Жители деревни были взбудоражены, встревожены. В их небогатую событиями
жизнь в кои-то веки вошло нечто незаурядное.
Дро уже давно обратил внимание, что гуляки, распевавшие песни,
поднялись с насиженных мест у камина. Теперь среди крепких плеч и
жестикулирующих рук нет-нет, да показывался менестрель, игравший ту чудную
музыку: то мелькнет потрепанный красный рукав, то перепачканный зеленый, то
копна волос цвета темного золота, то длинный нос. Музыкант пристроился у
очага с вертелами, склонившись над своим инструментом, сосредоточенно
настраивал его и держался так, словно очень хотел остаться в стороне от
оживления, показать, что у него нет с селянами ничего общего.
- Была и вторая дочка, - сказал кто-то почти в самое ухо Дро.