"Эйна Ли. Очаровательная незнакомка " - читать интересную книгу автора

саквояжа и обернулся, поджидая молодую женщину, медленно спускавшуюся с
вершины холма. Впереди нее бежал мальчик.
Руарк увидел, как женщина, дойдя до кромки воды, остановилась, обняла
негра и негритянку и поцеловала мальчугана. В это время капюшон упал с ее
головы, и Руарк невольно присвистнул от восхищения - так хороши были ее
волосы, черные и блестящие как вороново крыло.
Затем она начала подниматься по трапу вслед за мужчиной, несшим ее
саквояжи. На полпути женщина остановилась и бросила прощальный взгляд на
холм у реки. Дождь намочил ей волосы, и теперь влажные, пряди создавали
некий атласный нимб вокруг ее головы. Тяжело вздохнув, она продолжила свой
путь по трапу.
Через несколько минут и трап, и канаты были убраны. Послышался веселый
гудок, и "Красавица Байо", запыхтев, вновь устремилась вперед по могучей
Миссисипи.

***

Дрожа, несмотря на духоту, Энджелин стояла на палубе и с грустью
наблюдала за тем, как постепенно увеличивается расстояние между пароходом и
берегом. Взмахнув на прощание рукой, она увидела, как три вымокшие от дождя
фигурки помахали ей в ответ.
Затянувшись в последний раз дорогой сигарой, Руарк выбросил окурок. Тот
описал в воздухе грациозную дугу и скрылся в пенистых волнах. После этого
Руарк покинул палубу и возвратился к прерванной игре. Его одолевали думы...
Сложив руки на груди, Энджелин в отчаянии огляделась. В крошечной каюте
не было ничего, кроме пары грубых коек, расположенных одна над другой, и
маленького передвижного умывальника, на котором стояли щербатый кувшин и
таз. Хоть бы крошечное оконце или иллюминатор! Но даже их не было...
Молодая женщина зажгла лампу. Ну что же, решительно сказала она себе,
придется с этим мириться. Они не могут себе позволить более дорогую каюту на
верхней палубе. Проезд до Сент-Луиса, да вдобавок еда и стойло для Храброго
Короля практически истощили их и без того скудные средства.
Сняв мокрый плащ, Энджелин повесила его на один из вбитых в стену
крюков. С него стали стекать струйки дождевой воды. Девушка взяла с
умывальника таз и подставила его под плащ, чтобы вода не растекалась по
полу.
Генри Скотт, отец Энджелин, вошел вслед за дочерью в каюту и опустил на
пол два саквояжа.
- Ну, мы тут отлично устроимся! - как всегда жизнерадостно, объявил
он. - Все наладится, детка, поверь мне!
- Надеюсь, - с грустью отозвалась Энджелин.
Она села на койку, где матрасом служила тонюсенькая соломенная
подстилка.
- Пойду-ка я взгляну на конягу, - сказал Генри и поспешно удалился.
Он понимал, как удручена его дочь тем, что им пришлось оставить свой
дом, но не находил нужных слов, чтобы ее утешить.
Храбрый Король, встревоженный тем, что очутился в незнакомом стойле,
которое к тому же постоянно трясло от качки, беспокойно фыркал и бил
копытами о палубу.
Генри потрепал жеребца по шее.