"Джейд Ли. Страстная тигрица " - читать интересную книгу автора

мужчины, а может, в его жестах она уловила что-то знакомое, но теперь Ши По
знала его тайну. Во-первых, оба мужчины были маньчжурами, во-вторых -
воинами, хотя один из них ушел в монахи. Что ж, тайное стало явным.
- Вы его отец, - задумчиво произнесла она.
Именно в этот момент все изменилось. До сих пор Ши По думала, что
приютила в своем доме человека, который искал правду, монаха, имевшего связи
в политических кругах и нуждавшегося в том, чтобы прийти в себя после
ужасной резни. Еще бы, ведь погибли все, кто находился в его монастыре! Этот
монах принес известие о смерти ее старшего брата. Сейчас Ши По поняла, что
спрятала сына от отца, то есть совершила грех, за который в Китае карали
смертной казнью.
Женщина медленно поднялась. Осторожно переступая на своих крошечных
ножках, она вытерла слезы. Генерал молчал. Его сжатые кулаки говорили о том,
что он был в ярости.
- Ты ничего не знаешь о моем сыне! - прорычал он. - Не делай вид, будто
понимаешь сильных мира сего, ведьма хань.
Ши По опустила голову, уставившись в пол. Она вдруг вспомнила, что
генерал упомянул ее титул, назвав ее тигрицей. Он знал, кто такая Ши По,
знал, чем она занимается, поэтому и обозвал ведьмой. Все же это лучше, чем,
если бы он назвал ее шлюхой.
- Это всего лишь предположение, мой господин, - мягко произнесла она,
стараясь придать своему голосу заискивающий тон, отличающий застенчивых
китаянок. - Только отец может назвать монаха своим.
- И только предводительница такого извращенного учения смеет перечить
мне, - раздраженно ответил он.
Она ни в чем не перечила ему. Пока еще не перечила. Те оскорбления,
которые ей пришлось выслушать в свой адрес, она просто не воспринимала
всерьез. Однако это ничего не меняло. Ши По по-прежнему находилась в очень
трудном положении, поскольку она приютила у себя в доме сына генерала Кэнга.
Ей даже захотелось выдать этого парня за то, что он навлек на ее дом такую
беду.
- Мой дом, - сказала Ши По, - открыт для вас. Вы можете осмотреть все,
за исключением женских комнат. - Она почтительно посмотрела на него,
продолжая изображать смущение. Ей больше не хотелось быть зеркалом и
отражать его гнев. - Вы - могущественный человек. Вы сильны и душой, и
телом. Я не могу подвергать чувствительных и утонченных дам, живущих в моем
доме, опасности, ведь ваше присутствие может создать суматоху и панику.
- Ты имеешь в виду блудниц, которых ты своей извращенной религией сбила
с пути истинного?
Ши По не ответила ему. В самом деле, если генерал так много знает о
ней, что даже назвал ее тигрицей, то этого достаточно, чтобы стать
посвященным, - конечно, при условии, что он сам захочет. Но Кэнг, похоже, не
хотел, и ей ничего не оставалось, как смиренно терпеть обрушившиеся на нее
несправедливые обвинения. Таков уж был удел всех китайских женщин - и
уроженок Маньчжурии, и женщин хань.
Сощурив глаза, генерал продолжал пристально смотреть на нее.
- Меня не интересуют твои женщины. Мой сын не стал бы марать себя,
общаясь с такими, как они, - заявил он.
О, как же ей хотелось открыть генералу правду! Его сын не только
запятнал себя общением с "развратницами" тигрицы - он совершил еще больший