"Ричард Ли, Майкл Бейджент. Цепные псы церкви: Инквизиция на службе Ватикана " - читать интересную книгу автора

Подобно богомилам, манихеям и гностическим дуалистам, катары
подчеркивали важность непосредственного контакта с божественным, его
непосредственного постижения. Считалось, что такой контакт составляет
"гнозис", что означает "знание", - особого рода сакральную тайну.
А настаивая на подобном непосредственном и прямом постижении
сакрального, катары, как и их предшественники, фактически отменяли
необходимость в священнослужителях, в церковной иерархии. Если наивысшей
добродетелью являлся собственный опыт общения с Божественным, то
священнослужитель становился ненужным в качестве блюстителя и интерпретатора
Божественного, а теологическая догма лишалась своего значения и превращалась
всего лишь в интеллектуальный конструкт, проистекавший из самонадеянного ума
человека, а не из какого-то высшего или Божественного источника. Такая
позиция в корне подрывала не только учение, но само здание римской церкви.
Конечно, в конечном счете само христианство неявно дуалистично, ведь оно
воспевает дух, отвергает плоть и всю "нераскаявшуюся природу". Катары
проповедовали то, что можно было бы счесть за крайнюю форму христианской
теологии - или за попытку довести христианскую теологию до ее логического
завершения. Они сами считали свое учение близким к тому, чему якобы учил сам
Иисус и его апостолы. Оно и в самом деле, несомненно, было ближе к истине,
чем проповедовавшееся Римом. И в своей простоте и отказе от мирских богатств
катары были ближе, чем римское духовенство, к образу жизни, который вели,
согласно Евангелию, Иисус и его последователи.
На практике, разумеется, катары жили в реальном мире и волей-неволей
должны были пользоваться его благами. Так, например, им запрещалось учинять
насилие над материальным, искать ухода из царства материального посредством
самоубийства. Как и предшествовавшие им дуалистические секты, они тоже
плодились и размножались, обрабатывали землю, занимались ремеслами и
торговлей и - несмотря на свой заявленный пацифизм - в случае необходимости
брались за оружие. Их ритуалы и обряды, впрочем, учили их рассматривать
такую деятельность в качестве испытательного полигона, арены, на которой они
могли помериться силами со злом и, если повезет, одолеть его. Очевидно, что
должны были быть "хорошие" и "плохие" катары, точно так же как у всякого
вероучения всегда имеются ревностные и непоследовательные приверженцы. Но в
целом, и невзирая на свои убеждения, катары слыли у своих современников за
крайне добродетельных людей. Во многих отношениях их воспринимали так же,
как позже будут воспринимать квакеров *. Их добродетели стяжали им огромное
уважение, и на их фоне римское духовенство выглядело еще менее
привлекательным. Согласно показанию, хранящемуся в библиотеке Ватикана, один
мужчина описывал, как в юности к нему подошли два товарища и сказали:
______________
* Протестантская секта, возникшая в Англии в XVII в. Для квакеров
также характерно стремление к личному контакту с Божественным, отрицание
духовенства, требование безусловной честности, соблюдение строгих моральных
принципов и т. д.



"Добрые христиане пришли в эту землю; они идут путем
святого Петра, святого Павла и других апостолов; они следуют