"Эдвин Лефевр. Воспоминания биржевого спекулянта (1923) " - читать интересную книгу автора

Клерк, который был кем-то вроде помощника управляющего, вышел из своей
будки, подошел к моему приятелю и посмотрел сначала на него, а потом на
меня.
- Занятно, - медленно сказал он, - это чертовски занятно, что вы
никогда не совершаете здесь никаких операций, если рядом нет вашего
приятеля, Ливингстона. Вы просто сидите и часами рассматриваете доску. И от
вас ни звука ни шороха. Но стоит ему появиться, и вы сразу становитесь очень
деятельным. Может, вы играете и самостоятельно, но в этом заведении вы
больше играть не будете. Мы не намерены разоряться из-за того, что
Ливингстон вам подсказывает.
Что ж, этот источник денег иссяк. Я, правда, успел скопить несколько
сотен и теперь размышлял, как бы их повыгодней использовать, поскольку
стремление набрать денег и вернуться в Нью-Йорк делалось все более
неотвязным. Я чувствовал, что в следующий раз у меня все наладится. У меня
было время, чтобы спокойно поразмыслить о дурацких ошибках в игре, да к тому
же издали многое делается видным. Теперь настоятельнейшей проблемой стало -
как раздобыть денег.
Как-то я в холле гостиницы толковал с несколькими знакомыми мне
биржевиками. Разговор шел об акциях. Я высказал замечание, что рынок нельзя
обыграть, потому что брокеры неточно исполняют приказы.
Один посмотрел на меня и спросил, каких брокеров я имею в виду.
Я сказал: "Лучших в мире". И он еще раз спросил - кого. Было видно, что
он не поверил, что я имел дело с первоклассными брокерскими домами.
Я объяснил, что имел в виду любого члена Нью-Йоркской фондовой. Дело не
в том, что они плохо работают или вредят, просто, когда ты отдаешь приказ о
покупке, ты не можешь знать цены, пока не получишь отчет от брокера. Курс
чаще меняется не на десять-пятнадцать пунктов, а на один-два. Но тот, кто
находится вне торгового зала биржи, не в силах отлавливать маленькие
колебания из-за задержек во времени. И еще я сказал, что, если бы мне не
мешали играть по-крупному, я бы предпочел играть в какой-нибудь брокерской
лавочке.
Я никогда прежде не видел мужчину, который сейчас заговорил со мной.
Его звали Робертс, и он выглядел очень дружелюбным. Он отвел меня в сторону
и спросил, случалось ли мне торговать на других биржах. Еще он сказал, что
знает фирмы, являющиеся членами хлопковой и сельскохозяйственной бирж, а
также ряда более мелких фондовых бирж. Эти фирмы очень внимательны к
клиентам и особое внимание обращают на точность исполнения их приказов. Он
сказал, что они поддерживают доверительные отношения с самыми большими и
крутыми домами, входящими в Нью-йоркскую фондовую, а поскольку они образуют
пул и обеспечивают оборот на сотни тысяч акций в месяц, в Нью-Йорке с ними
обходятся намного предупредительней, чем с любым частным клиентом.
- Они действительно очень внимательны к мелким клиентам, - сказал он. -
Они решили стать главными в торговле с другими городами и заказу на десять
акций уделяют столько же внимания, что и заказу на десять тысяч. Они умеют
работать, и они работают честно.
- Ну, хорошо, - возразил я. - Но если они выплачивают биржам их
законную восьмую часть пункта, что же им самим остается?
- Ну да, предполагается, что они выплачивают восьмую часть. Но - вы ж
понимаете! - и он подмигнул.
- Это понятно, - кивнул я. - Но штука-то в том, что биржевые фирмы не