"Гертруд фон Лефорт. Венок ангелов ("Плат Святой Вероники" #2) " - читать интересную книгу автора

приезд превзошел все ее самые лучшие ожидания. Она теперь тоже уверяла, -
как мой опекун в первый вечер, - что обрела во мне дочь, глядя на меня при
этом нежно, как на ребенка. Правда, она обычно тут же прибавляла, что еще,
собственно, слишком молода, чтобы иметь взрослую дочь. Что она ощущает себя
скорее моей сестрой, и это даже лучше: сестре легче довериться, чем матери.
Последнее замечание внушало мне некоторые опасения: я боялась, что она
ожидает от меня каких-нибудь откровений относительно Энцио. Во всяком
случае, она то и дело заводила о нем речь, неустанно расхваливая его и
подчеркивая те или иные его качества; она явно выделяла его из среды
остальных студентов, которые бывали в ее доме и для которых она превратила
этот дом в своего рода великосветский салон. Вначале я думала, что она
заботится об этих молодых людях, чтобы как-то скрасить бездетность дома,
всегда казавшегося мне слишком большим и просторным; впрочем, время от
времени в наш сад через дыру в живой изгороди проникали те два соседских
карапуза, которых Зайдэ назвала в день моего приезда "наши дуплетики". Зайдэ
уверяла, что они страшно привязаны к ней, но у меня было подозрение, что они
приходят только из-за плитки шоколада, которая у Зайдэ всегда была наготове
в качестве приманки. Как только они получали вожделенное лакомство, они
тотчас же решительно отворачивались, и Зайдэ уже ничего не могла от них
добиться. Она иногда пыталась усадить их к себе на колени и приласкать, что
ей было очень к лицу, но явно не нравилось "дуплетикам". Они корчили
потешно-сердитые рожицы и всем своим видом выражали желание убежать.
- Пожалуй, лучше и в самом деле отпустить их, - говорила Зайдэ. - Чтобы
они не мешали моему мужу работать, дети ему сейчас совсем ни к чему.
Это звучало так, словно она хотела сказать: "Хорошо, что у нас нет
детей".

И вот Зайдэ в очередной раз завела разговор об Энцио. Он самый
одаренный ученик ее мужа, говорила она. Муж возлагает на него большие
надежды, и это одна из причин, по которым она проявляет особую заботу об
Энцио. (Она любила подчеркнуть, что делает что-то ради мужа.) Ибо он
относится к своим ученикам лишь как ученый к своим будущим коллегам, ей же
они доверяют свои сердца. Она превозносила преданность и верность Энцио,
которые тот будто бы скрывает за внешне грубоватым, чуть ли не вызывающим
поведением, и, что меня вначале очень удивило, его стойкость и терпение,
которые он проявляет в жизненных испытаниях, - качества, тоже, вероятно,
связанные с его внутренней переменой во время войны, потому что раньше все
беды и неприятности вызывали у него лишь раздражение. Я невольно вспомнила о
его болезни в Риме, о его настойчивом желании, чтобы за ним ухаживала его
мать, о его взыскательной и чувствительной духовности.
Состояние его матери, по словам Зайдэ, как и остаток моего состояния,
кануло в Лету в результате этого ужасного и, кстати сказать, несколько
темного процесса, именуемого инфляцией. Госпожа Облако - то есть Зайдэ
назвала ее по имени, ведь Госпожа Облако была лишь кличка, которую мы дали
матери Энцио из-за ее особого пристрастия к пудре, - в конце концов решилась
открыть в Гейдельберге маленький пансион для приезжих, чтобы добыть
необходимые средства для завершения прерванной войной учебы своего сына; ибо
на доходы от стихов, прибавила Зайдэ, Энцио не мог бы прожить. По ее мнению,
которого она не стала от меня скрывать, его стихи - прежде такие
популярные - уже не могут претендовать на свое прежнее значение. Поэзия