"Гертруд фон Лефорт. Суд моря " - читать интересную книгу автора

распознавало виновных и оставляло их в своем плену, а невинных возвращало
на землю и никогда не ошибалось. Ведь море - это не маленькие, близорукие
люди, море - это самое благородное и могучее творение Бога, оно ближе всего
стоит к Нему по своему могуществу, оно граничит с Его небом, оно само - как
Бог. Его нужно вопрошать, если хочешь услышать голос Бога. А чей же еще
голос могла услышать Анна де Витре, как не Его? Ведь люди прятали от нее
глаза и закутывались в непроницаемое молчание, как только она спрашивала их
о юном герцоге, - казалось, будто они просто забыли его имя. А между тем
Анна де Витре имела право спрашивать о нем, ведь именно из-за юного герцога
ее отдали в заложницы этому чужому королю: она была залогом нерушимости его
клятвы, присяги на верность новому владыке, которую тот вырвал у него
силой. Из-за него ей суждено было покинуть родину, любимых родителей и
ласковых сестер - все радости и красоты ее бедной страны. Если бы она не
оставила свой народ, это пришлось бы сделать ему, а герцог не должен
оставлять свой народ - так говорил ей на прощание отец, и слова его Анна
вновь и вновь, день за днем, мысленно повторяла, иначе бы она умерла у
британцев от одиночества и тоски. А так она могла жить среди них. Ибо если
она за юного герцога отправилась на чужбину, то он за нее остался на родине
- он был ее родиной, он был ее свободой; ее истинная жизнь была не здесь,
среди этого чужого, жестокого народа, ее истинной жизнью стала жизнь юного
герцога, - а уж об этой-то своей собственной жизни она ведь могла знать
правду? И если люди не давали ей ответа, то море не станет ничего скрывать
от нее: море - это суд, море - это почти Бог. И Анна де Витре вся
обратилась в слух.
От неподвижной воды не исходило ни звука. Корабли покоились на морской
глади, словно мертвые черные лебеди; казалось, будто они вмерзли в воду,
как в лед. Никогда еще Анна не видела море таким тихим - можно было и в
самом деле подумать, что оно спит. Но море не спало, как полагали эти
британцы, оно лишь молчало, как молчит Бог, когда нам кажется, что Он спит.
А если Бог долго молчит, значит, Он вот-вот что-то скажет. И Анна слушала.
И вдруг ей почудилось, будто у носа корабля раздался звук, похожий на
тихий всплеск волны, - море словно отверзло уста. И когда Анна поднялась -
ведь ответ моря надлежит принимать стоя, - она увидела темный силуэт
мужчины, словно вынырнувшего из пучины подобно обитателям морских глубин.
Она услышала короткий приглушенный клич, такой, каким у нее на родине
мореходы извещают о том, что хотят пристать к берегу или к другому кораблю,
а через миг она увидела и лодку и узнала человека в ней: то был Бюдок.
Это очень огорчило Анну, так как появление Бюдока помешало ей слушать
море: Бюдок был перебежчиком и изменником. Он давно забыл, что так же, как
и Анна, находится здесь в заложниках, он жил и вел себя здесь, у британцев,
так, как будто был одним из них. Анна презирала и избегала его, хотя прежде
он был постоянным гостем в доме ее отца; лишь иногда, нечаянно встретившись
с ним взглядом, она вдруг испытывала мгновенный приступ такой острой тоски,
что казалось, будто это сама далекая родина смотрит на нее; но, должно
быть, это ей и в самом деле просто казалось.
Между тем Бюдок привязал лодку к борту корабля и помог камеристке
подняться наверх. Анна терялась в догадках: зачем она могла понадобиться
королеве в столь поздний час? Но гордость не позволяла ей спросить об этом,
потому что ей пришлось бы прибегнуть к помощи Бюдока, как к ней прибегла
камеристка, не знавшая языка Анны, а Анна не знала ее ненавистного языка,