"Вернер Лежер. Капитан Аль-Джезаира (Приключенческий роман) " - читать интересную книгу авторасторону свои рисовальные принадлежности.
- Я хотел бы попросить вас кое о чем, синьор капитан, - начал разговор Парвизи. - Слушаю вас. Если смогу, охотно исполню. - Не могли бы вы завтра выбрать свободный часок и немного попозировать мне? Мне очень хотелось бы выразить вам этой картиной нашу благодарность за прекрасные дни, проведенные на "Астре". - Это звучит так, будто вы у меня в долгу. Совсем напротив, синьор Парвизи. Это я должен благодарить вас за те несколько приятных вечеров, что вы и ваша милая семья подарили мне. Я всегда стараюсь предоставить пассажирам моего судна все, какие только возможно, удобства. Меня удручает только, что сам-то я не очень хороший собеседник, и я прошу вас и синьору быть снисходительными ко мне. Что же касается вашей просьбы, то я, разумеется, охотно исполню ее. Извините, если я скажу не очень ловко, но меня удивляет: ведь вы - купец, и в то же время - художник? Это кажется мне довольно необычным. Парвизи не ответил, и капитан поспешил перевести разговор на другую тему: - Если ничего не помешает, завтра вечером будем в Малаге. - Так скоро? Это меня радует. Однако я должен еще вам ответить. После выполнения ежедневных обязанностей любому человеку нужно как-то разнообразить свою жизнь, разрядиться, так сказать. Одни ищут и находят эту разрядку в разных забавах и развлечениях, другие - в общении с природой, третьи зарываются в книги. Я же беру бумагу и грифель, и я счастлив. - И другим доставляете своим искусством большую радость. - В общем - да, - сказал он. - Лишь однажды мой скромный талант стал причиной озлобления и раздора. - Вы разбудили мое любопытство. - И мое тоже, дорогой, - удивленно подняла глаза на мужа Рафаэла. - Мне с трудом верится, что талант к рисованию может вызвать чью-то злобу. - И тем не менее такое со мной случилось. Было бы вам известно, капитан, что еще совсем ребенком я управлялся с грифелем куда лучше, чем мои товарищи по играм с собственной склонностью к болтовне. Одиннадцати лет я уже отлично рисовал зверей. И не просто рисовал, чтобы зритель сразу мог узнать, какого именно зверя я изобразил, но и вводил иной раз в свои рисунки нечто неожиданное. Он потер ладонью лоб и продолжал: - Был у меня тогда один друг, вместе с которым мы подолгу играли. Ну вы же знаете, детская дружба не обходится без ссор и раздоров. Только что ты был готов за друга в огонь и в воду, а в следующий миг все летит кувырком, и он тебе уже не друг, и все ваши приятельские отношения кажутся навеки разорванными. Кажутся - к счастью, только кажутся. А на другой день вы снова играете как ни в чем не бывало. Вот и мы с ним однажды поссорились. Из-за чего - не могу теперь вспомнить это, да это уже и не важно. Помню только, что мой друг тогда очень на меня обиделся и обиду свою выразил самым нелепым образом. Я и сейчас могу нарисовать, как он, надувшись словно мышь на крупу, полный презрения ко мне, сидел в углу нашего двора. Его глупое поведение разозлило меня. Сколько я ни просил, сколько ни умолял его вернуться к нашим играм, ничего не помогало - он уперся как баран. Я |
|
|