"Андрей Легостаев. Любовь прекраснее меча или Наследник Алвисида (#2)" - читать интересную книгу автора

Хамраю пришлось прижаться к вековому дубу, с помощью магии вжиться в
него и самому стать этим дубом. Графские воины до самого утра обшаривали
окрестный лес и Хамрай думал, что его руки навсегда превратились в ветви...
А потом, когда опасность, не шибко страшная для опытного чародея,
миновала, Хамрай упал обессиленно и лежал, приходя в себя. День лежал или
два, может быть - три, а, может, и все десять. Он не знал, что делать
дальше, ему надо было успокоиться. Даже если он все-таки похитит младенца,
все равно придется ждать, пока он возмужает. Но Хамрай бы смог сам
воспитать его...
Так, лежащим в прострации под старым деревом его и нашел голубь,
посланный Гудэрзом - верным старым слугой Хамрая, оставшемся в шахском
дворце. Гудэрз сообщал, что почти сразу после отъезда Хамрая во дворце
появился могущественный маг, зачаровавший Фарруха Аль Балсара. Что шах
подчинился влиянию пришлого честолюбивого чаромастера и выполняет все его
прихоти, а в народе растет недовольство и в провинциях вот-вот вспыхнет
бунт.
Политика всегда была чужда Хамраю - это дело шаха. Но Балсар был не
только его повелителем - какой к Силам Космическим может быть у тайлорса
повелитель?! - но и старым другом. Пришлось поспешить обратно, почти забыв
об отдыхе и сне.
Пришлый маг оказался не таким уж могучим - так, всего-то третьего
тайлора. Но глупым, жадным и жестоким до крайности. Изгнать его не
составило труда.
Пришедший в себя шах вновь стал требовать у Хамрая, чтобы тот снял
заклятия.
Как будто чародей не тратил все время и силы в тщетных попытках
добиться желаемого!..
Перед Хамраем встали две серьезные проблемы - как войти в доверие к
наследнику Алвисида и как оставить шаха, чтобы какому-нибудь дураку,
слегка владеющему магией, не возжелалось вновь попробовать свои чары на
владыке полумира.
Со второй задачей он справился, а вот с первой...
Над Рэдвэллом царила ночь. Старого чародея никто не мог видеть сейчас.
Его губы сложились в длинную дудочку, чрезвычайно обезобразившую лицо, и
магический неслышный свист понесся по округе - где бы ни находился сейчас
голубь-посланец, он услышит звук, предназначенный ему одному.
Хамрай заметил магическую птицу еще на выезде из взятого саксами
Камелота, но за все эти дни у него не было возможности остаться одному.
Хамрай снял перевязь с мечом и подошел к металлическому зеркалу
оставлявшему желать лучшего - не сравнить с магическими зеркалами или даже
обычными во дворце шаха.
В свете факела в мутной поверхности на него смотрело красивое лицо - с
черными усами, горящими глазами, орлиным носом и волевым подбородком.
Очень была к лицу трехдневная щетина; чуть подернутые паутиной седины
волосы спадали на плечи.
Лицо мужественного рыцаря и дамского любимца. Лицо барона Ансеиса, пэра
Франции...
Не такой уж и умелый боец оказался этот самый барон, а вел себя не как
рыцарь, а как разбойник с большой дороги. Собственно, они и встретились на
большой дороге, Хамрай победил барона в честном поединке. В честном - если