"Андрей Легостаев. Трон Валузии ("Кулл")" - читать интересную книгу автора

своего великодушного покровительства прекрасную Валузию и
дружественные ей страны, да будет славиться имя Хотата в веках! В
честь него я опорожню сейчас этот кубок до дна и кто из моих дорогих
гостей думает так же, как я, пусть последует моему примеру!
Почти все гости не впервые оказались за царским столом и уже
привыкли к лаконизму его тостов. Все в один голос вторили: "Да будет
славиться имя Хотата в веках!" и приложились к серебряным кубкам из
древнего сервиза валузийских царей. Не все, подобно могучему атланту
смогли одним залпом осушить столь приличную порцию холодного терпкого
вина, но отпить хотя бы до половины каждый посчитал своим долгом.
Кубки звякнули о дерева стола, гости потянулись к огромным
серебряным блюдам с искусными яствами, над которыми с самого восхода
солнца трудилась целая армию опытнейших царских поваров.
Кулл поставил царский кубок на стол, но даже не посмотрел на
золотую тарелку, полную заботливо уложенными рабами изысканнейшими
закусками.
Семь человек дружно встали в разных концах огромного
пиршественного зала.
- Да будь ты проклят, мерзкий узурпатор, убийца царя Борны, в
чьих жилах текла благородная кровь древних владык Валузии! - с
пафосом воскликнул старик с длинной седой бородой.
Веселые возгласы в зале мгновенно затихли, все посмотрели на
седобородого, по гербу узнав в нем одного из аристократов города
Грелиманус, что у дальних юго-восточных границ Валузии.
- Радуйся, изверг, последние минуты! - продолжал старец. -
Сейчас ты умрешь и будет на то воля великих древних богов, которых ты
оскорбил, оставив их имена в беспамяти и прославляя лишь одних Валку
и Хотата, которые были лишь дальними потомками великих богов,
покровительствовавших Валузии. Ты испил чашу терпения до последней
капли и гнев древних богов пусть обрушится на тебя, поганый варвар,
выходец из разбойничьей Атлантиды. И пусть мучения твои перед смертью
будут ужасны!
Мрачная тишина повисла в просторном зале, до того полного
радостных воскликов и женских улыбок.
Кулл смотрел на старика, прищурив глаза, вспомнив, как на редких
советах, на которые этот аристократ соизволял явиться, он всегда был
источником свар и нудных споров. Кулл давно хотел прихлопнуть его
могучей ладонью, как надоедливую козявку, и лишь уважение к сединам
не позволяло царю исполнить желаемое.
- Ешьте же, гости проклятого древними богами тирана, пришедшие
поклониться и возрадовать узурпатора. Ешьте эти яства, потому что это
последнее, что вы видите в своей жизни! Вино было отравлено божьим
провидением, рука человека лишь направлялась им, и не успею я
договорить, как все вы падете от праведного гнева истинных богов!
Раздался женский визг, кто-то в ужасе бросил прямо на стол
серебряный кубок, разбрызгивая изысканное вино, кто-то отпрянул,
опрокинув резное кресло, кто-то бросился к дверям в сад, на воздух,
чтобы стошнило, а кто-то замер, не в силах пошевелиться, словно
высеченная из белейшего мрамора статуя.
Праздничный зал вмиг наполнился страхом, криком и тревогой,